Как теряют женщину? см. версию Хемингуэя.

»Ну вот, – подумал полковник, – начался последний раунд, а я даже не знаю, какой он по счету. Я любил в своей жизни только трех женщин и трижды их терял.
Женщину теряешь так же, как теряешь батальон, – из-за ошибки в расчетах, приказа, который невыполним, и немыслимо тяжелых условий. И еще – из-за своего скотства.
Я потерял в своей жизни три батальона и трех женщин, а теперь у меня четвертая, самая красивая из всех, и чем же, черт подери, это кончится?
А ну-ка, объясните, генерал, – ведь у нас сейчас не военный совет, а свободный обмен мнениями по поводу создавшейся обстановки, – ответьте мне, генерал, на вопрос, который вы мне сами не раз задавали: Где же ваша кавалерия, генерал?
Ну вот, так я и думал, – сказал он себе. Командир не знает, где его кавалерия, а кавалерия не разбирается ни в своем положении, ни в своих задачах, и часть ее, ровно столько, сколько для этого нужно, изгадит все дело, как гадила кавалерия во всех войнах, с тех самых пор, как ее посадили на коней» .
– Чудо ты мое, – сказал он. – Ма tres chere et bien aimee.33 Я очень скучный человек, ты уж меня, пожалуйста, прости.
– Мне с тобой никогда не скучно, я ведь тебя люблю. Мне только хочется, чтобы сегодня мы были повеселее.
– Будь я проклят, но сегодня мы будем веселые, – сказал полковник. – А ты не знаешь чего-нибудь особенно веселого?
– А мы сами разве не веселые, да и все, что творится тут, в городе… Ты ведь часто бывал веселый.
– Да, – признался полковник, – бывал.
– Неужели мы не можем еще раз повеселиться?
– Конечно. Можем. Отчего же… Эрнест Хемингуэй. За рекой, в тени деревьев

Сократ, ты доблестный муж, но дурной супруг, \твоя Ксантиппа оклеветана в веках \стократ, и незаслуженно, да и к тому ж \однажды вдруг ее имя как щит на руках \суфражетки воздвигнут.. . Так вот за что ты испил \цикуту, за девятнадцатый-двадцатый век \нашей эры. Человек без сил на пиру \говорит Платону: «За какую чушь я умру» . Наталья Горбаневская Из книги «Последние стихи того века» 2001