"...Извините, что цел... " Строка из Песни Высоцкого "Всю войну под завязку... " Приходится ли говорить ее солдатам, когда

Слово, осиянное божественным величием, — мера человеческого пути. Вот отрывок
из стихотворения Олега Чухонцева:
Не наша с тобою вина,
тем паче не наша заслуга,
что нас обошли и война,
и плен, и большая разлука,
что этот простор не на нас
глядел, совмещая две точки,
что свет среди дня не погас
от бланка и вписанной строчки.
Но тот, кому Слово дано,
себя совмещает со всеми,
поскольку Оно зажжено
для всех, как и там, в Вифлееме.
И если ты встал до зари,
в пустой не печалься печали,
но, радуясь, благодари:
какие мы звезды застали!
Слово здесь — Вифлеемская звезда, указующая, куда идти. Оно — предопределяет
судьбы, вбирает их. Свет этой звезды — “свет страдальчества и искупленья”.
Человеческое напряжение, усилие распознать путеводное Слово и тем самым
спастись, выбраться из мрака непонимания направления, цели и смысла
дальнейшего движения — это усилие является постоянным мотивом современной
поэзии. Это духовное напряжение незнакомо античности. Христианство сделало его
главным двигателем всех основных сюжетов мировой литературы. Поэтическое
слово, по большому счету, есть результат той же духовной работы, что и ответ
на вопрос: “Как жить? ” Поэты остро чувствуют это напряжение. Часто оно
становится главным нервом лирического сюжета. Вот, к примеру, “Сонет” Юрия
Кузнецова:
Перед грядущим преставленьем света
Я вспоминал с понурого вина
Былые золотые времена,
Раскрыв страницы Нового Завета.
А на душе — ни солнце, ни луна,
А впереди — ни одного просвета.
И на вопросы сердца нет ответа.
Безмолвствуют и Бог, и Сатана. Владимир Козлов. Два языка, или Что стихотворение помнит о Творении «Арион» 2009, №2

В каком-то приличном месте, \напротив ТЮЗа, \где кофе приносит почти что\прекрасная дама, \приятно услышать о том, \что ты чья-то муза, \конкретнее - Ольга для\своего Мандельштама. Катерина Файн