Стихи о зарубежных городах?

--------------ВСЁ о ВЕНЕЦИИ------------

Б. Пастернак

Я был разбужен спозаранку
Щелчком оконного стекла.
Размокшей каменной баранкой
В воде Венеция плыла.
Все было тихо, и, однако,
Во сне я слышал крик, и он
Подобьем смолкнувшего знака
Еще тревожил небосклон.

Он вис трезубцем скорпиона
Над гладью стихших мандолин
И женщиною оскорбленной,
Быть может, издан был вдали.

Теперь он стих и черной вилкой
Торчал по черенок во мгле.
Большой канал с косой ухмылкой
Оглядывался, как беглец.

Вдали за лодочной стоянкой
В остатках сна рождалась явь.
Венеция венецианкой
Бросалась с набережных вплавь.
********************************************

Осип Мандельштам

Веницейская жизнь

Веницейской жизни мрачной и бесплодной,
Для меня значение светло,
Вот она глядит с улыбкою холодной
В голубое дряхлое стекло.

Тонкий воздух, кожи синие прожилки,
Белый снег, зеленая парча,
Всех кладут на кипарисные носилки,
Сонных, теплых вынимают из плаща.

И горят, горят в корзинах свечи,
Словно голубь залетел в ковчег,
На театре и на праздном вече
Умирает человек.

Ибо нет спасенья от любви и страха,
Тяжелее платины Сатурново кольцо,
Черным бархатом завешенная плаха
И прекрасное лицо.

Тяжелы твои, Венеция, уборы,
В кипарисных рамах зеркала.
Воздух твой граненый. В спальне тают горы
Голубого, дряхлого стекла.

Только в пальцах роза или склянка,
Адриатика зеленая, прости,
Что же ты молчишь, скажи, венецианка?
Как от этой смерти праздничной уйти?

Черный Веспер в зеркале мерцает,
Все проходит. Истина темна.
Человек родится. Жемчуг умирает.
И Сусанна старцев ждать должна.
1920

ПАРИЖ-ВЕНЕЦИЯ Анны Ахматовой
(И опять Модильяни)

Айя-София, - здесь остановиться
Судил Господь народам и царям!
Ведь купол твой, по слову очевидца,
Как на цепи, подвешен к небесам.

И всем векам - пример Юстиниана,
Когда похитить для чужих богов
Позволила эфесская Диана
Сто семь зеленых мраморных столбов.

Но чем внимательней, твердыня Notre Dame,
Я изучал твои чудовищные ребра,
Тем чаще думал я: из тяжести недоброй
И я когда-нибудь прекрасное создам.

Ямы Форума заново вырыты
И открыты ворота для Ирода,
И над Римом диктатора-выродка
Подбородок тяжелый висит.
это из Мандельштама

Харраритов, Галла, Сомали, Данакилей,
Людоедов и карликов в чаще лесов
Своему Менелику они покорили,
Устелили дворец его шкурами львов.

Лев на колонне, и ярко
Львиные очи горят,
Держит Евангелье Марка,
Как серафимы, крылат.
Гумилёв об Абиссинии и Венеции

Светятся взгляды прощальные
Девичий робкий укор
Просишь довериться жалобно
Пить через край пепел северный

Губы в огне
Щеки алые
Тайны хранят зеркала - лора.. .
Терпкие звезды Натании
Грезно согрели ладони.. .
Дмитрий Ревякин

Дома до звезд, а небо ниже,
Земля в чаду ему близка.
В большом и радостном Париже
Все та же тайная тоска.

Шумны вечерние бульвары,
Последний луч зари угас,
Везде, везде все пары, пары,
Дрожанье губ и дерзость глаз.

Я здесь одна. К стволу каштана
Прильнуть так сладко голове!
И в сердце плачет стих Ростана
Как там, в покинутой Москве.

Париж в ночи мне чужд и жалок,
Дороже сердцу прежний бред!
Иду домой, там грусть фиалок
И чей-то ласковый портрет.

Там чей-то взор печально-братский.
Там нежный профиль на стене.
Rostand и мученик Рейхштадтский
И Сара - все придут во сне!

В большом и радостном Париже
Мне снятся травы, облака,
И дальше смех, и тени ближе,
И боль как прежде глубока.

(М. Цветаева)

Париж скребут. Париж парадят.
Бьют пескоструйным аппаратом.
Матрон эпохи рококо
продраивает душ Шарко!...

Я в восторге
от Нью-Йорка города,
Но
кепчонку
не сдёрну с виска,
У советских
собственная гордость:
На буржуев
смотрим свысока.
(В. Маяковский. Бродвей)

Е. Фед.
' Город Брюгге' Бельгия

Музей - город под открытым небом.
Костёлов шпили к верху устремил .
Меня чудесным карильона перезвоном
И замками своими поразил .
Все тайны города в домах его из камня,
В мостах откуда и название его
И в узких улицах где первое свиданье,
Гуляя получаешь с прошлым заодно.
А прошлое ушло и нами позабыто ,
Как города охранная стена.
Стоит лишь мхом седым она покрыта
Безмолвно тайну времени храня.
Большая площадь окружённая дворцами,
С ликами живших когда то в них людей
И башня перед вашими глазами.
Стоит и дышит древностью своей.
Здесь каждый дом и улицы скрывают.
Те древности забытые года.
И каждый, кто по городу гуляет.
Идёт во времени, ушедшем на всегда.

Илья Эренбург - Лондон

"Не туманами, что ткали Парки,
И не парами в зеленом парке,
Не длиной, — а он длиннее сплина, —
Не трезубцем моря властелина, —
Город тот мне горьким горем дорог,
По ночам я вижу черный город,
Горе там сосчитано на тонны,
В нежной сырости сирены стонут,
Падают дома, и день печален
Средь чужих уродливых развалин.
Но живые из щелей выходят,
Говорят, встречаясь, о погоде,
Убирают с тротуаров мусор,
Покупают зеркальце и бусы.
Ткут и ткут свои туманы Парки.
Зелены загадочные парки.
И еще длинней печали версты,
И людей еще темней упорство. "

*****
РОМАН ЛЮБАРСКИЙ

"Твоих камней, Иерусалим,
Я слышу мудрое молчанье…
В них стон, молитва, причитанье
Всех, кем ты был боготворим.

В них рев огня, сражений гул,
И гордый клич, и стон предсмертный.
…Туман уходит предрассветный,
Как в дни, когда был жив Саул.

Как в дни Давида, Соломона
Восходит солнце над тобой,
Толпа галдит наперебой,
Верблюд лежит в тени лимона.

Ты – вечен. И неразделим.
Другой тебе споет осанну,
Когда я белой пылью стану
Твоих камней, Иерусалим".

«Дождь в Роттердаме. Сумерки. Среда.
Раскрывши зонт, я поднимаю ворот.
Четыре дня они бомбили город,
и города не стало. Города
не люди и не прячутся в подъезде
во время ливня. Улицы, дома
не сходят в этих случаях с ума
и, падая, не призывают к мести... »
(И. Бродский «Роттердамский дневник» )

Огюст Барбье - Лондон, Глеб Струве - Девушка из Брюгге, Уильям Блейк много о Лондоне писал, Лорка писал о Нью-Йорке.