Парилка.. . Что о ней сказало литературное искусство?

Юрий Коваль. Пять похищенных монахов
Пора погреться!

Крендель почти не волновался. Странное спокойствие было в
его тоне и голосе, неслыханное спокойствие, которое я бы
назвал кармановским. Я же обливался холодным и горячим,
совершенно московским потом.
- Это просто глупо, - говорил Крендель. - Быть в бане и
не сходить в парилку. Не бойся, мы же голые. Голыми он нас ни
за что не узнает.
Но мне казалось, что даже и голыми узнать нас нетрудно. Я
шел к парилке боком и немного спиной, чтоб быть на себя
непохожим.
В мыльном зале стоял пенный шум, который составлялся из
шороха мочал, хлюпанья капель, звона брызг. На каменных лавках
сидели и лежали светло-серые люди, которые мылили себе головы
и терлись губками, а в дальнейшем конце зала, у окованной
железом двери, топталась голая толпа с вениками и в шляпах.
Дверь эта вела в парилку.
Верзила в варежках и зеленой фетровой шляпе загораживал
дверь.
- Погоди, не лезь, - говорил он, отталкивая нетерпеливых.
- Пар еще не готов. Куда вы прете, слоны? ! Батя пар делает!
- Открывай дверь! - напирали на него. - Мы замерзли. Пора
погреться!
- Пора погреться! Пора погреться! - кричали и другие,
среди которых я заметил Моню.
Дверь парилки заскрипела, и в ней показался тощий
старичок. Это и был Батя, который делал пар.
- Валяйте, - сказал он, и все повалили в парилку. Здесь
было полутемно. Охваченная стальной проволокой, электрическая
лампочка задыхалась в пару.
Уже у входа плотный и густой жар схватил плечи, и я
задрожал, почувствовав какой-то горячий озноб. Мне стало как
бы холодно от дикого жара.
Гуськом, один за другим, парильщики подошли к лестнице,
ведущей наверх, под потолок, на ту широкую деревянную
площадку, которую называют по-банному полок. Там и было
настоящее пекло - черное и сизое.
Падая на четвереньки, парильщики заползали по лестнице
наверх. Батя нагнал такого жару, что ни встать, ни сесть здесь
было невозможно. Жар опускался с потолка, и между ним и
черными, будто просмоленными, досками оставалась лишь узкая
щель, в которую втиснулись и Батя, и Моня, и все парильщики, и
мы с Кренделем.
Молча, вповалку все улеглись на черных досках. Жар
пришибал. Я дышал во весь рот и глядел, как с кончиков моих
пальцев стекает пот. Пахло горячим хлебом.
Пролежавши так с минуту или две, кое-кто стал шевелиться.
Один нетерпеливый махнул веником, но тут же на него закричали:
- Погоди махаться! Дай подышать!
И снова все дышали - кто нежно, кто протяжно, кто с тихим
хрипом, как кролик. Нетерпеливый не мог больше терпеть и опять
замахал веником. От взмахов шли обжигающие волны.
- Ты что - вентилятор, что ли? - закричали на него, но
остановить нетерпеливого не удалось.
А тут и Батя подскочил и, разрывая головой огненный
воздух, крикнул:
- Поехали!
Через две секунды уже вся парилка хлесталась вениками с
яростью и наслаждением. Веники жар-птицами слетали с потолка,
вспархивали снизу, били с боков, ласково охаживали, шлепали,
шмякали, шептали. Престарелый Батя орудовал сразу двумя
вениками - дубовым и березовым.
- А у меня - эвкалиптовый! - кричал кто-то.
- Киньте еще четверть стаканчика, - просил Батя. -
Поддай!
- Кожа его приобрела цвет печеного картофеля, и рядом с
ним, как елочная игрушка, сиял малиновый верзила в зеленой
фетровой шляпе. Себя я не разглядывал, а Крендель из молочного
стал мандариновым, потом ноги его поплыли к закату, а голова
сделалась похожей на факел.
От криков и веничной кутерьмы у меня забилось сердце, от
близости Мони стучало в ушах. Я схватил Кренделя за руку и
потянул по лестнице вниз.
- Давай еще погреемся, - ватно сипел Крендель, кивая
факельной головой, но я все-таки вытянул его из парилки под
душ.

Протопи ты мне баньку, хозяюшка,
Раскалю я себя, распалю,
На полоке, у самого краюшка,
Я сомненья в себе истреблю.

Разомлею я до неприличности,
Ковш холодный — и все позади.
И наколка времен культа личности
Засинеет на левой груди.

Протопи ты мне баньку по-белому -
Я от белого свету отвык.
Угорю я, и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Сколько веры и лесу повалено,
Сколь изведано горя и трасс,
А на левой груди — профиль Сталина,
А на правой — Маринка анфас.

Эх, за веру мою беззаветную
Сколько лет отдыхал я в раю!
Променял я на жизнь беспросветную
Несусветную глупость мою.

Протопи ты мне баньку по-белому -
Я от белого свету отвык.
Угорю я, и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Вспоминаю, как утречком раненько
Брату крикнуть успел: «Пособи! »
И меня два красивых охранника
Повезли из Сибири в Сибирь.

А потом на карьере ли, в топи ли,
Наглотавшись слезы и сырца,
Ближе к сердцу кололи мы профили
Чтоб он слышал, как рвутся сердца.

Протопи ты мне баньку по-белому -
Я от белого свету отвык.
Угорю я, и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Ох, знобит от рассказа дотошного,
Пар мне мысли прогнал от ума.
Из тумана холодного прошлого
Окунаюсь в горячий туман.

Застучали мне мысли под темечком,
Получилось — я зря им клеймен,
И хлещу я березовым веничком
По наследию мрачных времен.

Протопи ты мне баньку по-белому -
Я от белого свету отвык.
Угорю я, и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

Владимир Высоцкий

С. Маршак
Песня про баню

Спасибо, спасибо
Тому, кто строил баню,
Кто печку топит в бане
И греет воду в чане!

Еще тому спасибо,
Кто поддает нам жару,
Кто поддает нам жару
И не жалеет пару!

Спасибо, спасибо
Заботливой хозяйке,
Спасибо, спасибо
Тому, кто сделал шайки,
Гладко выстругал полок,
Вправил в печку котелок,
Кто дровишек нам припас,
Вяжет веники для нас!
Спасибо, спасибо!

Чау вспомнил песню Владимира Высоцкого "Банька по-белому". А еще есть "Банька по-черному"

Копи! Ладно, мысли свои вздорные топи.
Копи, только баньку мне по-черному топи!
Вопи, - все равно меня утопишь, но вопи.
Топи, только баньку мне, как хочешь, но топи!
Эх, сегодня я отмоюсь, эх, освоюсь!
Но сомневаюсь, что отмоюсь!.. .

Не спи! Где рубаху мне по-пояс добыла?
Топи! Ох, сегодня я отмоюсь до бела!
Кропи, в бане стены закопченые кропи.
Топи, слышишь? Баньку мне по-черному топи!
Эх, сегодня я отмаюсь, эх, освоюсь!
Но сомневаюсь, что отмоюсь!.. .

Кричи: загнан в угол зельем, словно гончей лось.
Молчи, - у меня уже похмелье кончилось!
Купи! Хоть кого-то из охранников купи.
Топи, эту баньку ты мне ранненько топи!
Эх, отмоюсь я сегодня, эх, освоюсь!
Но сомневаюсь, что отмоюсь!.. .

Терпи! - Ты ж сама по дури продала меня!
Топи, чтоб я чист был, как щенок, к исходу дня.
Вопи, - все равно меня утопишь, но вопи.. .
Топи, только баньку мне как хочешь, но топи!
Эх, сегодня я отмаюсь, эх, освоюсь!
Но сомневаюсь, что отмоюсь!.. .

***********************
Дождь натужно прошёл, и крапит
непонятная в прошлом фраза.
Ветки вздрагивают от капель,
успокаиваясь не сразу.
...
Судьбоносный туман градаций,
ковыляя походкой грешной,
зажигает кусты акаций,
что совсем не виднелись прежде.
...
Повалилась берёза на бок
за поднятой из липы баней.
Молодой и тверёзый запах
об ушедшем напоминает.
...
***********************