Осенняя грусть в литературе?

И не спросит нас осень
Отчего мы грустим одиноко,
Лишь слезою дождя
Вместе с нами взгруснет и сама
Только сорванный лист
Гонит ветер куда-то далеко,
Словно жизни страницы
Листы покидают дома
.


Книга памяти издана жизнью
Не вдруг в одночасье,
Это автор мудрейший
И знает в писании толк,
Но затем человек
В этот мир не напрасно приходит,
Чтобы голос любви
От бездушья случайно не смолк.

Желтый лист на ветру, Как и люди, гонимы судьбою
Шелестит по дорогам
В надежде на теплый уют,
И в холодную ночь,
И в осеннюю стылую слякоть
Сердцу хочется верить,
Что его где-то любят и ждут


И осенняя грусть не о том,
Что прочитана книга -
Пусть она черновик
Нам ее набело не писать,
Но о чем тогда жизнь,
Если сердцу в душе одиноко
И как сорваный лист на ветру,
И ему трепетать.

Тамара Пилипенко.

Александр Вертинский
ОСЕНЬ

Холодеют высокие звёзды,
Умирают медузы в воде,
И глициний лиловые гроздья,
Как поникшие флаги везде.

И уже не спешат почтальоны,
Не приносят твой детский конверт.
Только ветер с афишной колонны
Рвёт плакаты «Последний концерт» .

Да.. . Конечно, последний, прощальный,
Из моей расставальной тоски.. .
Вот и листья кружатся печально,
Точно порванных писем клочки.

Это осень меняет кочевья,
Это кто-то уходит навек.
Это травы, цветы и деревья
Покидает опять человек.

Ничего от тебя не осталось,
Только кукла с отбитой ногой.
Даже то, что мне счастьем казалось,
Было тоже придумано мной.

А. Пушкин
«Цветы последние милей»

Цветы последние милей
Роскошных первенцев полей.
Они унылые мечтанья
Живее пробуждают в нас.
Так иногда разлуки час
Живее сладкого свиданья.

Настала осень; непогоды
Несутся в тучах от морей;
Угрюмеет лицо природы,
Не весел вид нагих полей;
Леса оделись синей тьмою,
Туман гуляет над землёю
И омрачает свет очей.
Всё умирает, охладело;
Пространство дали почернело;
Нахмурил брови белый день;
Дожди бессменные полились;
К людям в соседки поселились
Тоска и сон, хандра и лень.
Так точно немочь старца скучна;
Так точно тоже для меня
Всегда водяна и докучна
Глупца пустая болтовня.
(А. Кольцов)

Я подожду и твой октябрь, я подожду,

Когда оранжевой ладьёю лес отчаливает

И улепётывают мысли по дождю

По замкам замкнутости, к очагам отчаянья.

Я выслан в ваше тихое "люблю",

Я откомандирован к слову осени,

Где журавлями льнут к душе на юг

Слова повесы о волшебном озере.

Я был там, как соломинка в стакане.

Сентябрь тянул через меня свой лик

И баловался белыми стихами.

А я давал названья площадям,

Твоих ступенек дни рожденья праздновал,

А ты меня лупила по щекам,

В субботу белая, а в понедельник красная.

За все победы и за все грехи,

Как красный всадник, поцелуй подарен,

Я рвал над головой свои стихи,

И лишь обрывки ласточки хватали.

А ты смеялась, а потом в ладонь

Клала мне тихо медь и сигареты.

Прощались… Поцелуй, как красный конь,

Кусал мундштук и торопил поэта.

Уже воды немало утекло,

Как пишут нам старинные поэмы.

Твоё лицо я спрятал под стекло,

А ты стеклом свои открыла вены.

Леонид Губанов "Я подожду и твой октябрь, я подожду. . "

-----------------------------------------------------------

И ещё финал рассказа И. Бунина "Журавли":

- Барин! - дико кричит он в землю. - Барин! И отчаянно взмахивает руками:

- Ах, грустно-о! Ах, улетели журавли, барин! И, мотая головой, захлебывается пьяными слезами.

Не грусти-осень тоже пройдёт...

"Пришла ко мне гостья лихая,
Как дождь, зарядивший с утра.
Спросил ее: — Кто ты такая?
Она отвечает: — Хандра.
— Послушай, в тебя я не верю.
— Ты Пушкина плохо читал.
— Ты веком ошиблась и дверью.
Я, видимо, просто устал.
— Все так говорят, что устали,
Пока привыкают ко мне.
Я вместо любви и печали,
Как дождь, зарядивший в окне.

О, хмурое, злое соседство.. .
Уеду, усну, увильну.. .
Ведь есть же какое-то средство.
Она отвечает: — Ну-ну! " А. Кушнер.

Я ехал в дурное время. Тогда стояла осень с своею грустно-сырою
погодою, грязью и туманом. Какая-то ненатуральная зелень -- творение
скучных, беспрерывных дождей -- покрывала жидкою сетью поля и нивы, к
которым она так пристала, как шалости старику, розы -- старухе. На меня
тогда сильное влияние производила погода: я скучал, когда она была
скучна.
...
Я вздохнул еще глубже и поскорее поспешил проститься, потому что я ехал
по весьма важному делу, и сел в кибитку. Тощие лошади, известные в
Миргороде под именем курьерских, потянулись, производя копытами своими,
погружавшимися в серую массу грязи, неприятный для слуха звук. Дождь лил
ливмя на жида, сидевшего на козлах и накрывшегося рогожкою. Сырость
меня проняла насквозь. Печальная застава с будкою, в которой инвалид
чинил серые доспехи свои, медленно пронеслась мимо. Опять то же поле,
местами изрытое, черное, местами зеленеющее, мокрые галки и вороны,
однообразный дождь, слезливое без просвету небо. --Скучно на этом
свете, господа!

На бесконечной улице ни звука.
Я спотыкаюсь, падаю впотьмах,
и поднимаюсь, и топчу вслепую
сухие листья и немые камни,
и кто-то за спиной их топчет тоже:
замру — замрет и он, прибавлю шагу —
он тоже. Озираюсь — ни души.
Вокруг темно и выхода не видно,
нет никого, и я кружу, кружу,
а закоулки вновь меня выводят
на улицу, где я крадусь за кем-то,
кто падает впотьмах и, поднимаясь,
глядит в меня и шепчет: «Ни души… » ( Октавио Пас)

Я слушал молча, как молились ели. . .

Совсем немного теплится надежда,
Что здесь я - не случайный человек.
Не греет тело ветхая одежда,
Не радует краса прохладных рек.

Что ожидать, когда из мрака осень
Доносит тихо листопада шум?
Стеной стоит забор из мокрых сосен,
Сегодня лес подавлен и угрюм.

Но зазвучали вдруг колокола,
Их ясный звон по небу разливался.
Божественная музыка текла,
Стоял на месте я и наслаждался.

Оцепенев от чуда райских грёз,
Я слушал молча, как молились ели.
И было поле мокрое от слёз,
И был я счастлив в травяной постели.

Владимир Стречин