Игра в бисер. То, чего не замечал раньше

Николай Заболоцкий - "Лодейников"(отрывок)

Лодейников, закрыв лицо руками,
Лежал в саду. Уж вечер наступал.
Внизу, постукивая тонкими звонками,
Шел скот домой и тихо лопотал
Невнятные свои воспоминанья.
Травы холодное дыханье
Струилось вдоль дороги. Жук летел.
Лодейников открыл лицо и поглядел
В траву. Трава пред ним предстала
Стеной сосудов. И любой сосуд
Светился жилками и плотью. Трепетала
Вся эта плоть и вверх росла, и гул
Шел по земле. Прищелкивая по суставам,
Пришлепывая, страною шевелясь,
Огромный лес травы вытягивался вправо,
Туда, где солнце падало, светясь.
И то был бой травы, растений молчаливый бой,
Одни, вытягиваясь жирною трубой
И распустив листы, других собою мяли,
И напряженные их сочлененья выделяли
Густую слизь. Другие лезли в щель
Между чужих листов. А третьи, как в постель,
Ложились на соседа и тянули
Его назад, чтоб выбился из сил.
И в этот миг жук в дудку задудил... .

"Начало зимы"

Зимы холодное и ясное начало
Сегодня в дверь мою три раза простучало.
Я вышел в поле. Острый, как металл,
Мне зимний воздух сердце спеленал,
Но я вздохнул и, разгибая спину,
Легко сбежал с пригорка на равнину,
Сбежал и вздрогнул: речки страшный лик
Вдруг глянул на меня и в сердце мне проник.
Заковывая холодом природу,
Зима идет и руки тянет в воду... .

Сначала не литература.
Я сегодня ходила в гости. Там район такой своеобразный. Конструктивизма много сохранилось. Оказывается есть даже такая экскурсия о конструктивизме в архитектуре, так вот туда как раз возят. . Говорят, иностранцы интересуются. Я не очень интересуюсь, но там во двориках чудо, какое озеленение. Там и администрация этому озеленению, по моим наблюдениям, много внимания уделяет и среди жителей есть энтузиасты. Я нередко там прохожу и все восхищаюсь, то цветами, то сиренью, то шиповником, то клумбами. А вот елок чего-то не замечала. А сегодня так и застыла в восхищении. Елка такая хорошенькая, а на ней куча воробьев сидит. И так художественно расположились, как елочные игрушки. В общем полюбовалась и заметила, что елок-то немало, и все такие красивые и так "элегантно" вписаны
в ландшафт. Но, главное, воробьи, как фотомодели на елках красуются. Эх бы фотоаппарат был бы хороший.. .

Теперь ответ на вопрос:

Василий Шукшин «Упорный»

Он лег на кровать, но до утра не заснул. Двигатель свой он
больше не трогал -- там все ясно, а лежал поверх одеяла, смотрел через окно
на звезды. Ветер горячий к утру поослаб, было тепло, но не душно. Густое
небо стало бледнеть, стало как ситчик голубенький, застиранный.. . И та
особенная тишина, рассветная, пугливая, невечная, прилегла под окно. И скоро
ее вспугнули, эту тишину, --скрипнули недалеко воротца, потом звякнула цепь
у колодца, потом с визгом раскрутился колодезный вал.. . Люди начали
вставать. Моня все лежал на кровати и смотрел в окно. Ничего вроде не
изменилось, но какая желанная, дорогая сделалась жизнь. Ах, черт возьми,
как, оказывается, не замечаешь, что все тут прекрасно, просто, бесконечно
дорого.

«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются» , подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба — высокого неба, не ясного, но всё-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, — подумал князь Андрей, — не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!.. »

«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче? » было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, — подумал он. — Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я? »

Л. Н. Толстой «Война и мир»

- Какая занятная репродукция "Джоконды".
- Да что вы, Людмила Прокофьевна. Это же не репродукция,
...это наша вычислительная машина, Баровских. . запрограммировал.
- Да?
- Да! Уже месяц висит.
- Да что вы? Не замечала. Вы подумайте, ничего не замечала. .

(к/ф "Служебный роман")

— Здравствуйте! Как вы поживаете? Сегодня день совсем не такой, как вчера. Я так рада, и вы, наверное, тоже, да?
Ее Незнакомец остановился, как вкопанный. Лицо его исказилось от злобы.
— Послушай-ка, девочка. Давай-ка мы с тобой сразу договоримся. Запомни раз и навсегда: я совершенно не замечаю, есть сегодня солнце или нет. Мне некогда заниматься погодой.
Поллианна ласково улыбнулась.
— То-то и оно, сэр. Я и сама вижу, что вы не замечаете, какая погода. Потому-то я и сказала вам об этом.
— Э-э-хм-м-м. Что? — выдавил из себя в ответ мужчина и умолк.
— Я говорю, сэр, что я потому и сказала вам о погоде, чтобы вы посмотрели, как ярко светит солнце и как чудесно вокруг. Я ведь знаю, стоит вам это заметить, и вы сразу обрадуетесь, и лицо у вас станет совсем не таким, как сейчас.
— Ну и ну! — воскликнул Ее Незнакомец и беспомощно развел руками.
Он было пошел вперед, но сделав несколько шагов, остановился. Лицо его было по-прежнему хмуро.
— Послушай. А почему бы тебе не побеседовать с кем-нибудь из сверстников?
— Я бы с радостью, сэр. Но Нэнси говорит, что поблизости совсем нет детей. Но мне и со взрослыми весело. С ними мне даже привычнее, ведь я привыкла к Женской помощи.
— Хм-м. Ну, да, Женская помощь. Ты что, считаешь, что я похож на нее?
На губах Ее Незнакомца появилось нечто вроде улыбки, но по-прежнему суровый взгляд словно стоял на страже, не позволяя лицу принять веселое выражение.
— О нет, сэр, уж вы-то совсем не похожи на Женскую помощь! Но вы ничуть не хуже… Может быть, даже лучше. Да, да я, знаете, совершенно уверена, что вы куда лучше, чем кажетесь с виду.
Ее Незнакомец издал еще одно сложное восклицание. Самое сложное из всех, которые он издавал раньше.
В следующую их встречу Ее Незнакомец наградил Поллианну шутливым взглядом, и она с радостью отметила, насколько он стал от этого привлекательней.
— Добрый день, — суховато поздоровался он. — Наверное, мне лучше сразу предупредить: я знаю, что сегодня светит солнце.
— Я заметила это по вашим глазам и по тому, что вы улыбаетесь. .
____________
.—Ты хоть знаешь, кто он такой?
Поллианна покачала головой.
— Он вообще уже много лет ни с кем не разговаривает, если только ему это не нужно по делу. Это Джон Пендлтон. Он живет один как сыч в большом доме. У него там даже прислуги нет, ему предпочтительней по три раза на дню ходить есть в гостиницу. Там ему всегда Салли Майнер прислуживает. Так она говорит, он даже когда еду заказывает, и то рот разевает с трудом. А иногда ей и вовсе приходится гадать, чего ему нужно. .
_________

Навещая Джона Пендлтона на самом исходе августа, Поллианна заметила, что подушка его озарена полоской яркого радужного света. Это была удивительная полоска. Голубой, золотистый и зеленый цвета, а по краям — фиолетовый и красный. Поллианна в изумлении застыла возле кровати.
—Мистер Пендлтон! Да это же настоящая маленькая радуга! Настоящая радуга пришла навестить вас! — хлопая в ладоши, воскликнула она. — Как красиво! Но как она прошла сюда?
Джон Пендлтон в то утро был очень мрачно настроен.
—Думаю, она прошла сюда сквозь стеклянный термометр на окне, — сумрачно усмехнувшись, объяснил он. — Вообще-то не дело, когда термометр висит на солнце, но по утрам солнце светит именно в это окно.
— Но, мистер Пендлтон! Ведь это очень красиво! Неужели такое может получиться только от того, что солнце светит на термометр? Ну, тогда, если бы у меня был термометр, я всегда держала бы его только на солнце!
— Не много было бы тогда прока от твоего термометра — развеселился мистер Пендлтон. — Интересно, как бы ты определяла тепло сегодня или холодно, если термометр твой все время висел бы на солнце? — Какая разница, тепло на улице или холодно, когда в твоей комнате целый день живет маленькая радуга?
Мистер Пендлтон засмеялся еще веселей. .

«Ужели, — думает Евгений: —
Ужель она? Но точно. . .Нет. . .
Как! из глуши степных селений.. . »
И неотвязчивый лорнет
Он обращает поминутно
На ту, чей вид напомнил смутно
Ему забытые черты.
«Скажи мне, князь, не знаешь ты,
Кто там в малиновом берете
С послом испанским говорит? »
Князь на Онегина глядит.
— Ага! давно ж ты не был в свете.
Постой, тебя представлю я. —
«Да кто ж она? » — Жена моя. —

«Так ты женат! не знал я ране!
Давно ли? » — Около двух лет. —
«На ком? » — На Лариной. — «Татьяне!». . .

Ужель та самая Татьяна,
Которой он наедине,
В начале нашего романа,
В глухой, далекой стороне,
В благом пылу нравоученья,
Читал когда-то наставленья,
Та, от которой он хранит
Письмо, где сердце говорит,
Где всё наруже, всё на воле,
Та девочка. . .иль это сон? . .
Та девочка, которой он
Пренебрегал в смиренной доле,
Ужели с ним сейчас была
Так равнодушна, так смела?. .

Семен Липкин

СОСНЫ
На сосны я смотрел с террасы,
На то, на это деревцо.
Они, как люди чуждой расы,
Казались на одно лицо.

Но длился труд мой плодоносный,
Свой свет на всё он излучал,
И начал различать я сосны,
Как я калмыков различал.

У этой рост красив и долог,
У той опоры нет в земле.
От веток ломких, от иголок,
Не схожи тени на стволе.

Вон та горда своим убором,
Но так недуг её тяжёл,
Что планочкой пришлось с забором
Соединить непрочный ствол.

Её жалеют: не жилица.
Слабее всех она в саду.
Лишь ночью тихо золотится,
Вонзаясь иглами в звезду.

Вон та не даст расти клубнике,
Её невинный облик – ложь.
О той расскажешь только в книге,
Об этой в песне запоёшь.

Нет безразличия былого,
Я новых нахожу друзей,
И отзывается, как слово,
Их робкий шум в душе моей.

***
В этом городе южном я маленький школьник,
Превосходные истины тешат мой слух,
Но внутри меня шепчет какой-то раскольник,
Что рисуются буквы, а светится дух.

Страстно спорят на говоре местном южане,
Но иные со мной существа говорят:
Словно вещая птица из древних сказаний,
Прилетел небывалого цвета закат.

Новым, чистым дыханьем наполнился будень,
Обозначилось все, что роилось вдали,
Лодки на море - скопище старых посудин -
Превратились в мерцающие корабли.

Стало вольностью то, что застыло темницей,
Свет зажегся на стертой скрижали земной,
Все иду, все иду за нездешнею птицей,
А она все летит и летит надо мной.

ВЫКЛЮЧИЛИ СВЕТ
Электроплита, батареи
Служить перестали. В окне —
Темнее, в дому — холоднее.
Но вспыхнуло что-то во мне.

Один, в темноте, в своем кресле,
Зажечь не желая свечу,
Я жду, чтобы тени воскресли,
Всем телом я жду и молчу.

Я чувствую светлую страстность
Внутри существа моего,
И к здешнему миру причастность,
И с миром нездешним родство.

Недвижный, во тьме я взлетаю,
Я сам превращаюсь в свечу.
И с радостью плачу, и таю,
Но утру навстречу лечу.