Игра в бисер. Ольга Корсунова – фотограф

...И, озарен луною бледной,
Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне;..

Дина Рубина "Синдром Петрушки"

...
И все готово к началу действия в ожидании Кукольника…
...

Б. Балтер «До свидания, мальчики»

«…Глаза у Инкиной мамы были тоже рыжие. Но по Инкиным глазам я сразу догадывался, о чем Инка думает, а по глазам ее мамы — нет. Когда Инкина мама на меня смотрела, я чувствовал, что она видит меня насквозь. ..»

«…Я очень хорошо представлял, как Инка и ее мама стоят друг против друга и разговаривают. Когда Инкина мама привела Инку записывать в школу, я подумал, что они сестры. И не только я — все так подумали. Инкиной маме было тридцать пять лет. Больше всего я боялся того времени, когда Инкина красота поблекнет от старости. Поэтому я любил смотреть на Инкину маму и при этом думал, что по крайней мере еще девятнадцать лет Инка будет такая же красивая. Это примиряло меня с жизнью. Конечно, девятнадцать лет не вечность, но все же больше, чем я к тому времени прожил. И еще я думал, что Инкина мама, а значит, и Инка останутся красивыми до сорока лет. Почему до сорока? Этот возраст я считал пределом, когда еще не стыдно думать и говорить о любви….»

Я говорю:

Чем стала ты, сестра моя дриада,
В гостеприимном городском раю?
Кто отнял дикую вольность твою?
Где же твои крыла, пленница сада?

Дриада говорит:

Ножницы в рощу принесла досада,
И зависть выдала, в каком краю
Скрывалась я. Ты видишь - я стою,
Лира немая, музыке не рада.

Не называй меня сестрой своей,
Не выйду я из выгнутых ветвей,
Не перейду в твое хромое тело,

Не обопрусь на твои костыли.
Ты не глотнешь от моего удела -
Жить памятью о праздниках земли. (Арсений Тарковский)

Ольга Корсунова придумывает вторую реальность. В заповедных ладожских лесах, которые она знает не понаслышке и снимает так, что они кажутся сибирской тайгой, где на тысячи верст не встретишь путника, где бежит из острога, замерзая и голодая, бродяга-каторжник, маленькие, хрупкие — небольшие, нестрашные ведьмочки. Называются они дриадами, но скорее похожи на каких-то русалок. Все это стилизовано под старинную литографию, на полях те же сосны, ели, только высветленные и в другом масштабе. (газета "Коммерсантъ")

...Пошел он раз в лес по орехи да и заблудился, дороги найти не
может, а уж ночь на дворе. Вот, и присел он под дерево. Задремал и слышит
вдруг: кто-то его зовет. Смотрит - никого. Он опять задремал, - опять
зовут. Он опять глядит, глядит: а перед ним на ветке русалка сидит,
качается и его к себе зовет, а сама помирает со смеху, смеется. А месяц-то
светил сильно, все видно. Вот, зовет она его, и такая сама вся светленькая,
беленькая сидит на ветке, словно плотичка какая или пескарь. Гаврила-то
плотник так и обмер, а она знай хохочет да его все к себе этак рукой зовет.
Уж Гаврила было и встал, послушался было русалки, да, знать, Господь его
надоумил: положил-таки на себя крест. А уж как ему было трудно крест-то
класть, рука просто каменная, не ворочается. Как положил он крест,
русалочка-то и смеяться перестала, да вдруг как заплачет. Плачет она, глаза
волосами утирает, а волоса у нее зеленые, что твоя конопля... "Чего ты,
лесное зелье, плачешь? "<...>"Не креститься бы тебе, человече, жить бы тебе
со мной на веселии до конца дней; а плачу я, убиваюсь оттого, что ты
крестился; да не я одна убиваться буду: убивайся же и ты до конца дней".
Тут она пропала, а Гаврила с тех пор все невеселый ходит... (Тургенев "Бежин луг")

В серии "Дриады северного леса" есть что-то лубочное, детское. Очень красиво, вполне можно повесить на стенку в каком-нибудь финском коттедже, затерянном в лесах между Оулу и Раваниеми. Русалок жалко, такое впечатление, что им холодно. Тем более что многие из них — девочки-подростки.
Можно долгими зимними вечерами гадать, что же случилось: какая напасть выгнала мифологических существ в холодный осенний лес, куда они несутся, что их гонит? (газета "Коммерсантъ")

Лидия Чарская "Фея в медвежьей берлоге"
http://www.e-reading.by/bookreader.php/63162/Charskaya_05_Feya_v_medvezh'eii_berloge.html