Нужен стих к 9 мая Нужен не просто стих типо "мы победили ляляля. "Нужен стих чтобы виден был весь экшн происходящего

Как тяжела плита...

В братской все люди братья. Как тяжела плита...
Не развести объятья. Не разомкнуть уста.
Не провести на обмане. Не разлепить ресниц.
Слева от Бога - Ваня. Справа от Бога - Фриц.
А в блиндаже у Бога души их пьют портвейн.
Справа, конечно, за Волгу.
Слева, понятно, - за Рейн.
Пусть на седьмом стакане Бог падает
С трона ниц: «Прости меня, раб мой Ваня!
Прости меня, раб мой Фриц!»
Сидят они - рядом. Близко... Что могут они сказать? Плевать им на обелиски! На Божию благодать.
Что им до баб, до званий? Что им до крика птиц?
Прахом стал добрый Ваня. Пеплом стал гордый Фриц.
И прорастают в бурьяне из чёрных пустых глазниц:
лопух конопатый
- Ваня, камыш долговязый - Фриц.
Молчание - как проклятье. Так тяжела плита...
Не развести объятья. Не разомкнуть уста.

А. Суркову

Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,

Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: - Господь вас спаси! -
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.

Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,

Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.

Ты знаешь, наверное, все-таки Родина -
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.

Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.

Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.

Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: - Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.

"Мы вас подождем! "- говорили нам пажити.
"Мы вас подождем! "- говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.

По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.

Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,

За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
1941
Константин Симонов.

Расул Гамзатов
Нас двадцать миллионов
От неизвестных и до знаменитых,
Сразить которых годы не вольны,
Нас двадцать миллионов незабытых,
Убитых, не вернувшихся с войны.
Нет, не исчезли мы в кромешном дыме,
Где путь, как на вершину, был не прям.
Еще мы женам снимся молодыми,
И мальчиками снимся матерям.
А в День Победы сходим с пьедесталов,
И в окнах свет покуда не погас,
Мы все от рядовых до генералов
Находимся незримо среди вас.
Есть у войны печальный день начальный,
А в этот день вы радостью пьяны.
Бьет колокол над нами поминальный,
И гул венчальный льется с вышины.
Мы не забылись вековыми снами,
И всякий раз у Вечного огня
Вам долг велит советоваться с нами,
Как бы в раздумье головы клоня.
И пусть не покидает вас забота
Знать волю не вернувшихся с войны,
И перед награждением кого-то
И перед осуждением вины.
Все то, что мы в окопах защищали
Иль возвращали, кинувшись в прорыв,
Беречь и защищать вам завещали,
Единственные жизни положив.
Как на медалях, после нас отлитых,
Мы все перед Отечеством равны
Нас двадцать миллионов незабытых,
Убитых, не вернувшихся с войны.
Где в облаках зияет шрам наскальный,
В любом часу от солнца до луны
Бьет колокол над нами поминальный
И гул венчальный льется с вышины.
И хоть списали нас военкоматы,
Но недругу придется взять в расчет,
Что в бой пойдут и мертвые солдаты,
Когда живых тревога призовет.
Будь отвратима, адова година.
Но мы готовы на передовой,
Воскреснув,
вновь погибнуть до едина,
Чтоб не погиб там ни один живой.
И вы должны, о многом беспокоясь,
Пред злом ни шагу не подавшись вспять,
На нашу незапятнанную совесть
Достойное равнение держать.
Живите долго, праведно живите,
Стремясь весь мир к собратству
сопричесть,
И никакой из наций не хулите,
Храня в зените собственную честь.
Каких имен нет на могильных плитах!
Их всех племен оставили сыны.
Нас двадцать миллионов незабытых,
Убитых, не вернувшихся с войны.
Падучих звезд мерцает зов сигнальный,
А ветки ив плакучих склонены.
Бьет колокол над нами поминальный,
И гул венчальный льется с вышины.

Хотите экшена? Муса Джалиль: "Варварство" (1943) или "Волки" (1943).
Константин Симонов на военную тему писал: "Танк" и "Атака" полны действия.
Сергей Михалков - "Карта" (1943).

Ветираны браво драли,
сраки немцам пидорасам
и катюши помогали
прибивая немцев разом
ай спасибо ветиранам
слава им за все почесть

Немцы грабят русскую землю.
Я лежу
И грабежу
Внемлю
Немцам позор, Канту стыд.
За нас
Каждый гренадер отомстит.
Наблюдая
Деятельность немцев,
Распухал
Как звезда я.
Под взором адвокатов и земцев
Без опахал
Упал
Из гнезда я.
Что же такое,
Нет, что случилось,
Понять я не в силах, -
Царица молилась
На запах левкоя,
На венки,
На венки,
На кресты
На могилах,
Но пуча
Убитые очи,
Как туча,
Как лошади бегали ночи.
Ты хороша прекрасная война,
И мне мила щека вина,
Глаза вина и губы,
И водки белые зубы.
Три года был грабеж,
Крики, пальба, бомбеж.
Штыки, цветки, стрельба,
Бомбеж, грабеж, гроба.

Твардовский "Я убит подо Ржевом"