Вопрос от … «Хочешь ехать в первом классе, / А не в трюме, в полутьме?...» А. Кушнер

Вагоны шли привычной линией,
Подрагивали и скрипели;
Молчали желтые и синие;
В зеленых плакали и пели.

Спам

ТЭФФИ "Митенька"
...
Подъезжают к станции. Выходят. Потом идут в большой зал с длинными-длинными столами. На столы кладут узлы и чемоданы, а сами становятся рядом.

– Это ваши вещи? Это ваши вещи?

Митеньке новая игра понравилась. Он поднял как можно выше свой круглый, веснущатый носик и кричит на все голова:

– Это ваши вещи? Это ва-ши ве-щи?

Вот подошли какие-то бородатые. Мама забеспокоилась.

– Ничего нет! Ничего нет!

Люди раскрыли чемоданы и стали искать.

– Ха-ха-ха! – заливается Митенька. – Где уж вам найти! Мы папины сигары так спрятали, что и волку не достать.

Мама покраснела, а они вдруг и вытащили коробку.

Митенька запрыгал на одной ножке вокруг мамы.

– Нашли! Нашли! Вот те и запрятала. И щекотать не пришлось.

А мама совсем не смеялась, а пошла за бородатыми в другую комнату, а бородатые еще какую-то кофточку из чемодана вынули.

Вернулась мама красная и надутая.

– Чего сердишься? Нельзя, мама, братец ты мой. Не умеешь прятать, так и не сердись.

– Господи! Да помолчи ты хоть минутку!

Опять поехали.

Теперь вагон был деревянный.

– Отчего деревянный? – спросил Митенька.

– Оттого, что ты глупый мальчишка, – неприятно отвечала мама. – Пришлось на таможне пошлину платить, а теперь должны в третьем классе ехать.

От мамина голоса Митеньке стало скучно, и захотелось утешиться чем-нибудь приятным.

– Мама, ведь мне седьмой год? Да? Все говорят, что седьмой?

Подошел кондуктор, спросил билеты.

Митенька смотрел со страхом и уважением на широкое лицо и на машинку, которой он прощелкивал билеты.

– Мальчику сколько лет?

Митенька обрадовался, что можно похвастать перед этой знатной особой.

– Седьмой!

– Ему пятый год! Пятый год! – испуганно затараторила мама.

Так он ей сейчас и поверит.

– Это ты, мама, братец мой, другим рассказывай. Все говорят, что седьмой, – значит, седьмой. А тебе откуда знать?

– Доплатить придется, – серьезно сказал кондуктор.

Мама что-то запищала, – ну да кондуктор, конечно, на Митенькиной стороне.

– Мама, чего же ты надулась? И смешная же ты, братец мой!

Дым столбом - кипит, дымится
Пароход...
Пестрота, разгул, волненье,
Ожиданье, нетерпенье...
Веселится и ликует
Весь народ.
И быстрее, шибче воли
Поезд мчится в чистом поле.

Не воздух, не зелень страдальца манят, -
Там ясные очи так ярко горят,
Так полны блаженства минуты свиданья,
Так сладки надеждой часы расставанья.

беспризорник
в трюме- водным путём, под вагоном в угольном ящике- по ж/д

О, водить бы автобус из Гатчины в Вырицу,
Знать всех местных старух, стариков,
Тополь в этот маршрут ковыляющий вклинится,
Поднапрёт волчье лыко с боков,
И сирень, проводив шаркуна до околицы,
Передаст его ельнику ― пусть
Тот за ним до оврага под Сиверской гонится,
Навевая дорожную грусть.

Есть такие работы, такие профессии ―
Позавидуешь им, заглядясь
На избыток того, что зовется поэзией,
Объезжающей лужи и грязь,
По пути подбирая и мать с первоклассником,
И торговку с заплечным мешком,
Неожиданно будничность делая праздником
И внушая смиренье тайком.

Я не ассоциален.

"Господин из Сан-Франциско" Бунина, а из нового - увы! - фильм Михалкова "Солнечный удар"