Как Пушкин относится к любви, дружбе, поэзии (доказать примерами из текстов)

Никто не сможет поспорить с тем, что тема любви в лирике
Пушкина была основной.
На разных этапах жизни любовь в его стихотворениях
приобретала различные оттенки.
Во времена учебы в лицее он написал поэму "Монах",
где превозносил любовь, относился к этому чувству
со всей нежностью и трепетом:

Строки сии тебе я посвящаю,
Одушеви перо мое, любовь!

Но чуть позже его лирический поэт начнет страдать от
"любви напрасной" и мучиться от разлуки с любимой.
Тема любви в творчестве Пушкина приобрела иной
оттенок, когда поэт познал настоящие и многогранные чувства,
он стал ее называть не только "сладостной наградой",
а и "отравой наших дней".

Чувствам Александра Сергеевича не свойственен
аскетизм, поэт сам себя называл "страдальцем чувственной любви".
Пушкин постоянно был увлечен женщинами, он подпитывал
свою поэзию благодаря чувствам к ним.

Я вас любил: любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.

Юный Пушкин посвятил восхитительной Анне Керн одно
из лучших своих произведений "Я помню чудное мгновение… ",
где говорит об идеальном, возвышенном чувстве.

И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье.
И жизнь, и слезы, и любовь.

Наталье Гончаровой.
Как шутил поэт, Наталья Николаевна стала его сто тридцатой любовью.
Да, Александр Сергеевич был увлекающейся натурой,
любвеобильным человеком, но все романы до встречи с
будущей женой были быстротечными, а новое чувство,
которое захватило его целиком, было по-настоящему серьезным.
Одним из самых известных произведений, посвященных
Наталье Гончаровой, является "Мадонна":

Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести чистейший образец.

В светлом, божественном лике Мадонны русский поэт
видел черты своей красавицы-жены.
Он был полон благодарности Богу за то, что тот послал
ему любимую женщину.

Это чувство дарило поэту восторг, радость, ревность,
печаль и грусть.
Любовь для Александра Пушкина было чувством,
которое способно приподнять человека над
обыденностью.

Главная тема - размышления о назначении поэта,
проблема поэтической славы, преодоление смерти через
известность.
Поэт гордился тем, что его поэзия была свободной:
"Что в мой жестокий век восславил я свободу... "
Суровым и торжественным воззванием, побуждающим поэта стать
глашатаем правды, заканчивается стихотворение"Пророк",
посвященное высокому общественному и гражданскому
назначению поэта
и поэзии.

Почти демонстративно было утверждено в «Разговоре книгопродавца с поэтом» (1824), предпосланном в качестве вступления к отдельному изданию первой главы пушкинского романа в стихах. Ограничение, как это иногда делается, содержания и смысла «Разговора» лишь декларативным утверждением нарочито заостренной формулы
Не продается вдохновенье,
Но можно рукопись продать (II, 330)
значительно сужает значение этого замечательного стихотворения, носящего подчеркнутый характер подлинного эстетического манифеста. Действительно, тот образ поэта, видящего почти оскорбление для себя в приравнивании результатов его поэтического вдохновения к продаваемому товару, какой нарисован Пушкиным в нарочито сгущенных тонах:
Блажен, кто молча был поэт
И, терном славы не увитый,
Презренной чернию забытый,
Без имени покинул свет!
Поэтическое достоинство «Разговора», несмотря на его вызывающий тон в отношении некоторых общепринятых положений, было сразу же признано. «Читал Онегина и Разговор, служащий ему предисловием: несравненно!— писал Пушкину Жуковский.— По данному мне полномочию предлагаю тебе первое место на русском Парнассе» (XIII, 120).
Одним из вершинных моментов пушкинской лирики Михайловского периода является цикл «Подражаний Корану» (1824) . Слово «подражания. здесь всецело условно. Перелагая в стихи некоторые суры Корана, Пушкин не стремился к точности воспроизведения содержания и словесной структуры оригинала, часто далеко отходя от него и используя его лишь как средство воспроизведения собственных’ мыслей и переживаний. Тем не менее глубочайшее проникновение Пушкина в характер восточной поэзии, в самый дух исламизма, вообще привело к тому, что пушкинские «Подражания», порой почти неузнаваемо трансформируя подлинник, несравненно ближе к нему по духу воспроизведения самых характерных черт народов, создавших его, чем многие, даже самые точные переводы. «Подражания Корану» создавались в самые тяжелые месяцы Михайловской ссылки (сентябрь — ноябрь 1824 г.), когда серьезная ссора с отцом 3 привела к томзг, что Пушкин почти все свое время проводил в Тригор-ском, где и писались «Подражания», посвященные в связи с этим владелице имения П. А. Осиновой и сохранившие явные следы всей этой ситуации:
Нет, не покинул я тебя.
Когда же в сень успокоенья
Я ввел, главу его любя,
И скрыл от зоркого гоненья!
Пафос огромного обобщения, составляющий смысловую и стилистическую основу этого цикла, имеет очень Мало общего с элементарным методом применений и иносказаний. Поэтому представляется спорным толкование отдельных стихотворений данного цикла в качестве зашифрованных иносказаний политического характера, например объяснение VI «Подражания» как пересказа соответствующих мест Корана, которому
Мотив «власти над умами» в оригинале отсутствует. «придан такой характер, чтобы его можно было понять, как изображение будущей победы единомышленников поэта» ,
Вряд ли Пушкин, так еще недавно тяжело переживший крушение надежд на победу революции, что отразилось в таких стихотворениях, как «Кто, волны, вас остановил», «Свободы сеятель пустынный», «Телега жизни», «Недвижный страж дремал на царственном пороге», мог в конце 1824 года думать даже в самой общей форме о будущей победе декабристов, когда вопрос о выступлении не ставился даже руководителями движения. Это отнюдь не говорит об отсутствии в лирике Пушкина Михайловского периода мотивов общественного характера. Эти мотивы находили свое выражение в очень сложном и противоречивом аспекте, будучи преломленными сквозь призму настроений и переживаний данного периода. Примером этого является стихотворение «Андрей Шенье» (май — июнь 1825 г.).