Почему цинзура запретила печатать рассказ М. Ю. Лермонтова "Маскарад"???

Стихи на смерть Пушкина принесли Лермонтову всенародную
славу и признание и, с другой стороны, ненависть „светской черни“,
арест и ссылку.
„Маскарад“ поступил в цензуру в октябре 1835 г.,
когда Лермонтов как литератор почти никому не был известен.
Пьеса молодого, неизвестного писателя настолько
встревожила Третье отделение, что ею „заинтересовался“
шеф жандармов, правая рука Николая, „сам“ Бенкендорф.
Жандармы по делам печати, не в пример многим критикам,
совершенно правильно оценили пьесу Лермонтова как
резко-обличительное, сатирическое произведение.

Ханжа и мракобес А. Н. Муравьев, хорошо осведомленный
в делах Третьего отделения, открыл истинные причины
запрещения лермонтовского "Маскарада“:
Лермонтов написал „резкую картину на современные нравы“
и за образец взял строжайше запрещенную „крамольную“
грибоедовскую комедию.
Муравьев свидетельствует о настойчивости, с которой
добивался Лермонтов у цензуры разрешения своей пьесы:
Лермонтову „хотелось видеть ее на сцене“.
Настойчивость поэта произвела на жандармов по делам печати
„неблагоприятное“ впечатление, и это, как говорит Муравьев,
„ему вскоре отозвалось неприятным образом“.
1 Допрашивая арестованного поэта по делу о „непозволительных
стихах на смерть Пушкина“, жандармы вспомнили и о запрещенном
„Маскараде“.
В своих „объяснениях“ по поводу стихов на смерть Пушкина
Лермонтов писал: „Драма „Маскарад“ в стихах, отданная мною
на театр, не могла быть представлена по причине
(как мне сказали) слишком резких страстей и характеров и
также потому, что в ней добродетель недостаточно награждена“.

Обращает на себя внимание оговорка: „как мне сказали“.
Лермонтов прекрасно понимал, что ему не все сказали,
что дело вовсе не в „резких страстях и характерах“.
„Не знаю, -писал в первом докладе цензор Ольдекоп, -
может ли пройти пьеса даже с изменениями“.
„Не могу понять, — восклицал цензор, - как мог автор
бросить... вызов костюмированным в доме Энгельгардтов“.
„Маскарад“ был правильно понят цензурой как вызов
великосветскому, придворному Петербургу, собиравшемуся
у Энгельгардта.
Костюмированные балы у Энгельгардта посещались членами
царской фамилии.
Несомненно, это имеет в виду князь Звездич, когда говорит
Арбенину о балах у Энгельгардта:
„И даже там бывают, говорят... “
„Пусть говорят, — отвечает Арбенин, — а нам какое дело?
Под маской все чины равны, у маски ни души, ни званья нет, -
есть тело. И если маскою черты утаены, то маску с чувств
снимают смело“.
Маскарад“ был для цензуры неожиданной и дерзновенной
„выходкой“ молодого автора.

Да не было у него такого рассказа, поэтому цЕнзуре и не надо было ничего запрещать :)