Мне нужны отрывки из литературных произведений Желательно большой диалог - весёлый.

Один из первых опытов А. С. в прозе,
незаконченная повесть "Гости съезжались на дачу… "
Она интересна почти портретным описанием лиц
из светского окружения Пушкина.

Гости съезжались на дачу.
Зала наполнялась дамами и мужчинами, приехавшими
в одно время из театра, где давали новую Итальянскую оперу.
Мало по малу порядок установился.
Дамы заняли свои места по диванам.
Около их составился кружок мужчин.
Висты учредились.
Осталось на ногах несколько молодых людей;
и смотр парижских литографий заменил общий разговор.
На балконе сидело двое мужчин.
Один из них, путешествующий испанец, казалось,
живо наслаждался прелестию северной ночи.
С восхищением глядел он на ясное, бледное небо,
на величавую Неву, озаренную светом неизъяснимым,
и на окрестные дачи, рисующиеся в прозрачном сумраке.
"Как хороша ваша северная ночь, сказал он наконец,
и как не жалеть об ее прелести даже под небом моего отечества? "
- "Один из наших поэтов, отвечал ему другой,
сравнил ее с русской, белобрысой красавицей;
признаюсь, что смуглая, черноглазая италианка или испанка,
исполненная живости и полуденной неги, более пленяет моё
воображение.
Но к стати: знаете ли вы как одна иностранка изъясняла
мне строгость и чистоту Петербургских нравов?
Она уверяла, что для любовных приключений наши зимние
ночи слишком холодны, а летние слишком светлы".
Испанец улыбнулся.
"Итак, благодаря влиянию климата, сказал он, Петербург
есть обетованная земля красоты, любезности и беспорочности".
- "Красота дело вкуса, отвечал русской, но нечего говорить
об нашей любезности.
Она не в моде; никто об ней и не думает.
Женщины боятся прослыть кокетками, мужчины уронить своё
достоинство.
Все стараются быть ничтожными со вкусом и приличием.

В сие время двери в залу отворились, и Вольская взошла.
Она была в первом цвете молодости.
Правильные черты, большие, черные глаза, живость движений,
самая странность наряда, вс поневоле привлекало внимание.
Мужчины встретили ее с какой-то шутливой приветливостью,
дамы с заметным недоброжелательством;
но Вольская ничего не замечала; отвечая криво на общие
вопросы, она рассеянно глядела во все стороны;
лицо её, изменчивое как облако, изобразило досаду;
она села подле важной княгини Г. и, как говорится,
se mit а bouder.
Вдруг она вздрогнула и обернулась к балкону.
Беспокойство овладело ею.
Она встала, пошла около кресел и столов, остановилась
на минуту за стулом старого генерала P.,
ничего не отвечала на его тонкий мадригал и вдруг
скользнула на балкон.
Испанец и русской встали.
Она подошла к ним и с замешательством сказала
несколько слов по-русски.
Испанец, полагая себя лишним, оставил ее и возвратился
в залу.
Важная княгиня Г. проводила Вольскую глазами и в полголоса
сказала своему соседу:
- Это ни на что не похоже.
- Она ужасно ветрена, - отвечал он.
- Ветрена? этого мало.
Она ведет себя непростительно.
Она может не уважать себя сколько ей угодно,
но свет еще не заслуживает от нее такого
пренебрежения.
Просто она дурно воспитана....
Гости разъезжались;
ни одной дамы не оставалось уже в гостиной.
Лишь хозяйка с явным неудовольствием стояла у стола,
за которым два дипломата доигрывали последнюю
игру в экарте.
Вольская вдруг заметила зорю и поспешно оставила
балкон, где она около трех часов сряду находилась
наедине с Минским.
Хозяйка простилась с нею холодно, а Минского с намерением
не удостоила взгляда.
У подъезда несколько гостей ожидали своих экипажей.
Минской посадил Вольскую в ее карету.
"Кажется, твоя очередь", сказал ему молодой офицер.
- "Вовсе нет, отвечал он: она занята;
я просто ее наперсник или что вам угодно.
Но я люблю её от души - она уморительно смешна"

А вот фрагмент из уголовного дела: «16 мая 1971 года… в 48 метрах от грунтовой дороги, отходившей от шоссе Полоцк — Новополоцк, в борозде, вблизи посаженных в том месте яблонь, был обнаружен труп, ноги и туловище которого были покрыты кусками дерна, а лицо присыпано землей. От указанной грунтовой дороги до места обнаружения трупа вел след волочения, проходивший по пашне, а затем по лугу. В начале его находились туфли и брошка потерпевшей, а на шее трупа разорванная цепочка. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила в результате механической асфиксии, вследствие сдавления органов шеи руками. При этом отмечалось, что оно производилось правой рукой. Множественные ссадины на лбу, щеках и губах давали основания для вывода о том, что рот потерпевшей закрывался руками нападавшего. На руках в нижней их трети были обнаружены следы, свидетельствующие о привязывании в этих местах веревки, с помощью которой производилось перемещение трупа. Это подтверждается также наличием ссадин как на спине, так и на нижних конечностях».

Ещё в тот раз Михасевич подумал так: «Зачем же я буду давиться из-за бабы, лучше сам какую-нибудь удавлю» (так он объяснил своё поведение позже на допросе), но спустя полтора десятка лет следствие установило, что с девушкой Леной Геннадий расстался почти годом раньше — летом 1970 года: девушка не дождалась Геннадия из армии и сообщила ему, что вышла замуж за другого. Михасевич впоследствии отрицал, что насиловал жертву, а её раздевание объяснял так: «Может быть, одежда сбилась, когда я ее тащил?», но в действительности изнасилование имело место. И ещё характерная деталь — у первой жертвы, как и у последующих, он снял с ног обувь. Зачем — была ли для Михасевича, как и для Сливко, обувь фетишем (но, в отличие от Сливко, он с обувью жертв ничего не делал, а только снимал с ног), или чтобы жертва не могла убежать, или просто для удобства при изнасиловании — это осталось неизвестным.

Следующая попавшая в руки Михасевичу женщина была единственной, кому удалось уцелеть. Вот что она рассказала милиции: «29 октября 1971 года, в пятницу, на окраине Витебска за керамзитовым заводом на меня совершил нападение неизвестный мужчина. Внешность преступника я не рассмотрела. Он молодой, рост выше среднего, одет в серое пальто. Сначала он обогнал меня и прошел вперед, потом пошел навстречу. Поравнявшись со мной, остановился, спросил, который час. Я наклонилась, чтобы посмотреть на часы, и почувствовала, что у меня на шее оказалась веревка, которую преступник стал затягивать. Я успела рукой перехватить ее изнутри и не давала затянуть петлю. Преступник одной рукой удерживал шнур, но затянуть не мог, второй рукой закрывал мне нос. Мне попали в рот его пальцы, и я их кусала. В ходе борьбы я упала лицом вниз. Он продолжал меня давить. Я кричала. Преступник неожиданно оставил меня и убежал. Оказалось, что мои крики услышали школьники и бежали с фонариком ко мне».

Школьники, услышав женский крик, в приступе страха стали петь, Михасевича появление свидетелей вспугнуло, впоследствии школьники рассказали, что видели высокого парня в пальто, бежавшего им навстречу. А в руки следователям попала верёвка с кровью 1 группы, принадлежавшей укушенному женщиной Михасевичу.

Однако очередную женщину он изнасиловал и убил в тот же день! Автобусом вернулся в Витебск, затем ехал другим автобусом, вышел на остановке и последовал за приглянувшейся девушкой. Результат: «Утром 30 октября 1971 года в ельнике, в 12 метрах от грунтовой дороги, которая вела из поселка Руба к поселку Новый, был обнаружен труп гражданки К., который находился в положении сидя под елкой, опираясь спиной на ее ветку. В рот трупа был вставлен кляп из части шарфа потерпевшей. По заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила от механической асфиксии, вс