Помогите, пожалуйста, найти прозаический отрывок

…Я не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну
(и может быть, в Татьяну немножко больше),
в них обоих вместе, в любовь.
И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись
одновременно в двух (в неё - немножко больше),
не в них двух, а в их любовь.
В любовь.
Скамейка, на которой они – не - сидели, оказалась
предопределяющей.
Я ни тогда, ни потом, никогда не любила, когда целовались,
всегда - когда расставались.
Никогда не любила - когда садились, всегда - когда расходились.
Моя первая любовная сцена была нелюбовная:
он – не - любил (это я поняла), потому и не сел,
любила - она, потому и встала, они ни минуты не были вместе,
ничего вместе не делали, делали совершенно обратное:
он говорил, она молчала, он не любил,
она любила, он ушел, она осталась, так что если поднять
занавес - она одна стоит, а может быть, опять сидит,
потому что стояла она только потому, что – он - стоял,
а потом рухнула и так будет сидеть вечно.
Татьяна на той скамейке сидит вечно.
Эта первая моя любовная сцена, предопределила
все мои последующие, всю страсть во мне несчастной,
невзаимной, невозможной любви.
Я с той самой минуты не захотела быть счастливой и
этим себя на - нелюбовь - обрекла.
В том-то и все дело было, что он ее не любил,
и только потому она его - так, и только для того - его,
а не другого в любовь выбрала, что втайне - знала,
что он ее не сможет любить.
(Это я сейчас говорю, но - знала – уже тогда, тогда знала,
а сейчас научилась говорить.)
У людей с этим роковым даром несчастной - единоличной -
всей на себя взятой - любви - прямо – гений -
на неподходящие предметы.

Так, Татьяна не только на всю мою жизнь повлияла,
но на самый факт моей жизни: не было бы пушкинской Татьяны -
не было бы меня.
Ибо женщины – так - читают поэтов, а не иначе.
Показательно, однако, что мать меня Татьяной не назвала -
должно быть, все-таки, -пожалела девочку...

Не знаю как насчет похожести но на всю жизнь запомнила: Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та.

Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятьях она была всегда: Лолита.

А предшественницы-то у нее были? Как же – были… Больше скажу: и Лолиты бы не оказалось никакой, если бы я не полюбил в одно далекое лето одну изначальную девочку. В некотором княжестве у моря (почти как у По).

Когда же это было, а? (Набоков)
А еще "Суламифь" Куприна