Душевная живопись Надежды Ильиной. 4 Картина "Аукционист". Что в литературе есть об аукционах и аукционистах ?

"..--Десять стульев из дворца! --сказал вдруг аукционист.
-- Почему из дворца? --тихо ахнул Ипполит Матвеевич.
Остап рассердился:
-- Да идите вы к черту! Слушайте и не рыпайтесь!
-- Десять стульев из дворца. Ореховые. Эпохи Александра
Второго. В полном порядке. Работы мебельной мастерской Гамбса.
Василий, подайте один стул под рефлектор.
Василий так грубо потащил стул, что Ипполит Матвеевич
привскочил.
-- Да сядьте вы, идиот проклятый, навязался на мою
голову! -зашипел Остап. --Сядьте, я вам говорю!
У Ипполита Матвеевича заходила нижняя челюсть. Остап
сделал стойку. Глаза его посветлели.
-- Десять стульев ореховых. Восемьдесят рублей. Зал
оживился. Продавалась вещь, нужная в хозяйстве. Одна за другой
выскакивали руки. Остап был спокоен.
-- Чего же вы не торгуетесь? --набросился на него
Воробьянинов.
-- Пошел вон, --ответил Остап, стиснув зубы.
-- Сто двадцать рублей, позади. Сто тридцать пять, там же.
Сто сорок.
Остап спокойно повернулся спиной к кафедре и с усмешкой
стал рассматривать своих конкурентов.
Был разгар аукциона. Свободных мест уже не было. Как раз
позади Остапа дама, переговорив с мужем, польстилась на стулья
(`Чудесные полукресла! Дивная работа! Саня! Из дворца же! `) и
подняла руку.
-- Сто сорок пять, в пятом ряду справа. Раз. Зал потух.
Слишком дорого.
-- Сто сорок пять. Два.
Остап равнодушно рассматривал лепной карниз. Ипполит
Матвеевич сидел, опустив голову, и вздрагивал.
-- Сто сорок пять. Три.
Но прежде чем черный лакированный молоточек ударился о
фанерную кафедру, Остап повернулся, выбросил вверх руку и
негромко сказал:
-- Двести.
Все головы повернулись в сторону концессионеров. Фуражки,
кепки, картузы и шляпы пришли в движение. Аукционист поднял
скучающее лицо и посмотрел на Остапа.
-- Двести, раз, -сказал он, -двести, в четвертом ряду
справа, два. Нет больше желающих торговаться? Двести рублей,
гарнитур ореховый дворцовый из десяти предметов. Двести
рублей-три, в четвертом ряду справа.
Рука с молоточком повисла над кафедрой.
-- Мама! -сказал Ипполит Матвеевич громко. Остап, розовый и
спокойный, улыбался. Молоточек упал, издавая небесный звук.
-- Продано, --сказал аукционист. --Барышня! В четвертом
ряду справа.
-- Ну, председатель, эффектно? -спросил Остап. Что бы,
интересно знать, вы делали без технического руководителя?
Ипполит Матвеевич счастливо ухнул. К ним рысью
приближалась барышня.
-- Вы купили стулья?
-- Мы! --воскликнул долго сдерживавшийся Ипполит
Матвеевич. -Мы, мы. Когда их можно будет взять?
-- А когда хотите. Хоть сейчас!
Мотив `Ходите, вы всюду бродите` бешено запрыгал в голове
Ипполита Матвеевича. `Наши стулья, наши, наши, наши! ` Об этом
кричал весь его организм. `Наши! `-кричала печень.
`Наши! `-подтверждала слепая кишка.
Он так обрадовался, что у него в самых неожиданных местах
объявились пульсы. Все это вибрировало, раскачивалось и трещало
под напором неслыханного счастья. Стал виден поезд,
приближающийся к СенГотарду. На открытой площадке последнего
вагона стоял Ипполит Матвеевич Воробьянинов в белых брюках и
курил сигару. Эдельвейсы тихо падали на его голову, снова
украшенную блестящей алюминиевой сединой. Он катил в Эдем.
-- А почему же двести тридцать, а не двести? --услышал
Ипполит Матвеевич. Это говорил Остап, вертя в руках квитанцию.
-- Включается пятнадцать процентов комиссионного сбора, --
ответила барышня.
-- Ну, что же делать! Берите!
Остап вытащил бумажник, отсчитал двести рублей и
повернулся к главному директору предприятия:
-- Гоните тридцать рублей, дражайший, да поживее: не
видите -- дамочка ждет. Ну?
Ипполит Матвеевич не сделал ни малейшей попытки достать
деньги.
-- Ну? Что же вы на меня смотрите, как солдат на вошь? .."

Ну вот, мне понравилось, и теперь буду все ваши картины пересматривать ;)

Сюжет "Дамы с камелиями" Дюма-сына завязывается на аукционе, где рассказчик покупает книгу "Манон Леско". И в книге Томаса Гарди "Мэр Кэстербриджа" был аукцион, на котором заглавный герой продал свою жену и маленькую дочь.

Известный аукцион Главнауки, где продавался мебельный гарнитур тёщи Воробьянинова, проходил девяносто лет назад недалеко от этого места, — в Петровском Пассаже.

«Аукционный торг открывался в пять часов.
Доступ граждан для обозрения вещей начинался с четырёх.
Друзья явились в три и целый час рассматривали машиностроительную выставку, помещавшуюся тут же рядом…
Ипполит Матвеевич маялся.
Только стулья могли его утешить… Концессионеры заняли места в четвёртом ряду справа. Ипполит Матвеевич начал сильно волноваться.
Ему казалось, что стулья будут продаваться сейчас же. Но они стояли сорок третьим номером».