Тургенев (ОТЦЫ И ДЕТИ) нужен монолог между действующим лицами (6 глава)

Базаров вернулся, сел за стол и начал поспешно пить чай.
Оба брата молча глядели на него, а Аркадий украдкой посматривал
то на отца, то на дядю.
— Вы далеко отсюда ходили? -спросил наконец Николай Петрович.
— Тут у вас болотце есть, возле осиновой рощи.
Я взогнал штук пять бекасов; ты можешь убить их, Аркадий.
— А вы не охотник? - Нет.
— Вы собственно физикой занимаетесь? -спросил, в свою очередь,
Павел Петрович.
— Физикой, да; вообще естественными науками.
— Говорят, германцы в последнее время сильно успели по этой части.
— Да, немцы в этом наши учители, -небрежно отвечал Базаров.
Слово германцы, вместо немцы, Павел Петрович употребил
ради иронии, которой, однако, никто не заметил.
Вы столь высокого мнения о немцах? проговорил с изысканною
учтивостью Павел Петрович. Он начинал чувствовать тайное раздражение.
Его аристократическую натуру возмущала совершенная развязность Базарова.
Этот лекарский сын не только не робел, он даже отвечал отрывисто и
неохотно, и в звуке его голоса было что-то грубое, почти дерзкое.
— Тамошние ученые дельный народ.
— Так, так. Ну, а об русских ученых вы, вероятно, не имеете столь
лестного понятия?
— Пожалуй, что так.
— Это очень похвальное самоотвержение, - произнес Павел Петрович,
выпрямляя стан и закидывая голову назад.
-Но как же нам Аркадий Николаич сейчас сказывал, что вы не признаете
никаких авторитетов? Не верите им?
— Да зачем же я стану их признавать? И чему я буду верить?
Мне скажут дело, я соглашаюсь, вот и все.
— А немцы все дело говорят? промолвил Павел Петрович,
и лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение,
словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь.
Не все, - ответил с коротким зевком Базаров, которому явно не
хотелось продолжать словопрение.
Павел Петрович взглянул на Аркадия, как бы желая сказать ему:
Учтив твой друг, признаться".
— Что касается до меня, - заговорил он опять, не без некоторого усилия,
я немцев, грешный человек, не жалую.
О русских немцах я уже не упоминаю: известно, что это за птицы.
Но и немецкие немцы мне не по нутру. Еще прежние туда-сюда;
тогда у них были-ну, там Шиллер, что ли, Гётте…
Брат вот им особенно благоприятствует
А теперь пошли всё какие-то химики да материалисты
— Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта,
перебил Базаров.
— Вот как, — промолвил Павел Петрович и, словно засыпая,
чуть-чуть приподнял брови. -
Вы, стало быть, искусства не признаете?
— Искусство наживать деньги, или нет более геморроя! — воскликнул Базаров с презрительною усмешкой.
— Так-с, так-с. Вот как вы изволите шутить. Это вы все, стало быть, отвергаете? Положим. Значит, вы верите в одну науку?
— Я уже доложил вам, что ни во что не верю; и что такое наука-
наука вообще?
Есть науки, как есть ремесла, знания; а наука вообще не существует вовсе.
— Ну, а насчет других, в людском быту принятых, постановлений
вы придерживаетесь такого же отрицательного направления?
Что это, допрос? - спросил Базаров.
Павел Петрович слегка побледнел…
Николай Петрович почел должным вмешаться в разговор.
— Мы когда-нибудь поподробнее побеседуем об этом предмете с вами,
любезный Евгений Васильич; и ваше мнение узнаем, и свое выскажем.
С своей стороны, я очень рад, что вы занимаетесь естественными науками.
Я слышал, что Либих сделал удивительные открытия насчет удобрения полей.
Вы можете мне помочь в моих агрономических работах:
вы можете дать мне какой-нибудь полезный совет.
— Я к вашим услугам, Николай Петрович; но куда нам до Либиха!
Сперва надо азбуке выучиться и потом уже взяться за книгу,
а мы еще аза в глаза не видали.
"Ну, ты, я вижу, точно нигилист",- подумал Николай Петрович.
— Все-таки позвольте прибегнуть к вам при случае, -прибавил
он вслух.
— А теперь нам, я полагаю, брат,
пора пойти потолковать с приказчиком.

Между лицами это диалог

Открой книгу и читай