Кого же каждая из сторон считает безумной и почему? Произведение "Горе от ума".

События 3-го действия комедии подтверждают, что Чацкий -
жертва, жертва поневоле.
Слово, сплетня, людская молва сыграли в его судьбе роковую роль.

Так обмолвка Софьи, затем – "убедительнейшие" подробности
лгунишки Загорецкого и, наконец, религиозно-политические
обвинения глухой графини как ярчайшее воплощение "логики"
фамусовского общества – все это привело к тому,
что Чацкий был объявлен сумасшедшим.
Действие комедии происходит в доме Фамусова,
в доме, где "все двери настежь".
Чего, кстати, не скажешь, о людях, об их мыслях, чувствах
и намерениях.
Слух о сумасшествии Чацкого возник как бы невзначай.
Просто господин N вовремя оказался рядом с Софьей
в тот момент, когда она, негодуя, обронила фразу:
"Он не в своем уме".
Так можно сказать в шутку, и не стоило принимать
эти слова за истину. Но нет, ведь это сказано о Чацком,
а он всем "насолил".
И поэтому с большим удовольствием господин N
подхватывает новость и делает все, чтобы о ней узнали
окружающие.
Безымянные гости на званном вечере исполняют роль
малоприметную, но зловещую.
Это роль разносчиков сплетни о сумасшествии Чацкого.
А. С. Грибоедов очень тонко и последовательно
выстраивает психологический и социальный механизм
сплетни – ее зарождение, распространение и
превращение в очернительную ложь.

Идет своего рода игра – словами, взглядами, недомолвками.
Софья молчит, отвечает уклончиво, не сразу, прежде чем
подтвердить, что Чацкий сумасшедший.
Ее поведение оправдано, и складывается ощущение,
что она ждет какую-то ниточку, которая свяжет все
последующие события. И она появляется в форме вопроса:
"Однако есть приметы? "
Ответ Софьи – начало конца Чацкого.
Удивительно, с какой быстротой слух о его сумасшествии,
обрастая фантастическими подробностями, обойдет всех гостей.
И все они моментально объединяются этим слухом,
так как Чацкий – опасный человек.
Никому не нужно знать, откуда поползли слухи;
вероятно, на это и рассчитывала Софья.
Все собрались, чтобы громогласно объявить, подтвердить,
провозгласить весть о сумасшествии Чацкого.
Эта авторская задумка, продуманная во всех деталях,
поражает своей логичностью и безукоризненным
воплощением во всем: слове, жесте, паузе.
Последней графиня Хлёстова произносит:
"С ума сошел! Прошу покорно!"

Автор не просто своим велением противопоставляет
“двадцать пять глупцов одному умному человеку”, но
и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого
глазами других героев комедии.
Отношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком
и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении,
обнажая неспособность к самостоятельному анализу и
оценке.
Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как
“делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего”,
остается при этом мнении даже после монолога
главного героя “А судьи кто?! ”, где речь идет об алчной
страсти к чинам и мундирам.
Тугоуховские обмеряют Чацкого шкалой знатности и
состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны
Горич.
Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием,
самоуничижением, выражает ему всю преданность,
уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный
герой на самом деле.
Каждый из участников комедии кривит зеркало,
в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение.
Но“Не суди да не судим будешь”-гласит древняя народная
мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она
стоит гербовой печатью на всей комедии “Горе от ума”.
Будучи беспощадным судьей нравов и обычаев московского
общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором
у него нет адвоката, зато есть множество самых разных
обвинителей.

Горе от ума

Жил-был Молчалин. Вот жил он жил в старом вонючем городишке и решил жениться. А девок в городишке не было путных. Маман егоная уже всю плешь ему проела, мол де женись скорее, окаянная твоя сила, а то не доживу до внучеков, помру и копыта отброшу на тот свет. Молчалин только сопел носом и тихо матерился. Однажды в воскресение он пошёл в церковь и когда ползал кругом алтаря, крестясь и охая, увидел в проходе женские ножки, обтянутые в простые чулки, несуразно засунутые в старые штиблеты. Он так испугался, что чуть не обделался. Но соизволил оставить только небольшую лужицу под собой. Это была ОНА! Мечта всей его жизни, Софья Фамусова, дочь урядника Чацкого. Софья, уставившись своими глазами на образ святого Николая, не заметила путавшегося под её ногами серое вещество в дурацкой шляпе и пошептав ещё немного Отче Наш, поковыляла к выходу из церкви. Так Молчалин потерял сон и каждую ночь подвывал местным собакам, глядя на луну и глотая слюнки после пропажи аппетита и отсутствия желания жить. Осенью к Чацкому приехал внучатый племянник Троекуров Силантий Палыч--большой охотник до бабских юбок и пьяница. Вот тут то и началось: он тоже положил глаз на Софью и давай за ней ухлястывать. А Молчалину это не понравилось и он поступил на курсы дзю-до к кузнецу Вакуле. Тот его стал учить, как делать подножки и махать кулаками во все стороны, но у Молчалина это плохо выходило и он плюнул на это дело и пошёл в трактир пить пиво с раками. А там уже целый час сидел Силантий и глушил горилку. Увидев своего врага, Молчалин взял стакан водки и плеснул ею в харю Силантия, у того аж челюсть с зубами выпала, которую тут же подобрала местная шавка Тузик и была такова. Началась потасовка, все столы и стулья были переломаны, алкаши, до этого оторопело смотревшие на сие безобразие, с самозобвением стали мутузить друг друга. А Познер, владелец трактира, вунул револьвер и давай всех стрелять, жалко же имущество, от отца доставшееся, царство ему небесное. Через час приехал Чацкий со своей дружиною и забрали всех в кутузку. Софья про это услышала и стала горевать. Долго горевала, целый год. Но это продолжалось недолго и весной Софья вышла замуж за лейтенанта Шмидта и уехала с ним в Гондурас продавать шаурму австралийским аборигенам. Те долго ничего не ели и уже готовили бунт, но благодаря Шмидту и правителю Эрдогану удалось перекрыть водород на газопроводе и пустить по запасной ветке эшелон с гуманитарной помощью прямо в логово террористов. Те все напились от горя и были все повязаны и засунуты, куда надо. Через 3 недели Софья родила тройню и ушла в декрет на 15 шекелей, 10 из которых тут же были пожертвованы в Ватикан Папе Римскому Бенедикту 4-ому на шапочку, коя должна быть на голове всякого уважающего себя христианина. Конец 3-го действия.