Какие любимые образы прекрасного использует в стихотворении Афанасий Афанасьевич Фет.

Одна из самых известных миниатюр Фета.
Его двенадцать строк проникнуты сильным чувством,
а экономично подобранные слова рисуют яркие
картины.
Это для небольшого круга гурманов в искусстве.
Импрессионистская манера чувствуется и в
строчках Фета:
"Свет ночной, ночные тени, тени без конца",
и играет важнейшую роль в изображении картины
ночного видения, которая завершается восходом солнца.
Поэт блестяще добивался своей цели – колоритного
изображения картины ночной природы,
психологической насыщенности, напряженности
человеческого чувства, ощущения органического
единства душевной и природной жизни,
полной лирической самоотдачи, достигает
поразительного эффекта сиюминутности происходящего,
ощущения длящегося времени и, несмотря на
отсутствие глаголов, присутствия внутреннего движения,
развития действия.

Множество эпитетов служит для таинственного настроя,
ожидания чего-то неизведанного:" робкое",
"сонный", "ночной", "волшебные", "милое", "дымные".

Обратите внимание: все три строфы стихотворения
нанизаны на одну синтаксическую нить,
образуют одно-единственное предложение,
восклицательное предложение.
На чём сосредоточено внимание автора?
Может быть, на ярких, метафорических описаниях
предметного мира?
Ведь не случайно Фет создаёт разнообразную
цветовую гамму: тут и серебро ручья, и пурпур розы,
и тёмно-жёлтый “отблеск янтаря” в предрассветных
“дымных тучках”.
Или он прежде всего стремится передать эмоциональное
впечатление, восторг от наступающего рассвета?
Недаром столь окрашены личным отношением эпитеты,
которые он подбирает: сонный ручей,
волшебные изменения, милое лицо.

И в том, и в другом случае понятна и оправданна
“странность” этого стихотворения:
в нём нет ни одного глагола!
Глагол связан с идеей движения,
с категорией изменчивого времени.
Это предложение - сплошь назывное, ему незачем
дробиться на синтаксические отрезки,
оно охватывает картину жизни целиком, сразу.
Когда, в какой момент оно начинается?
Задолго до рассвета: ручей ещё “сонный”,
светит полная луна (потому ручей, отразивший её,
превратился в “серебро”).
Ночной покой царит в небе и на земле.
Во второй строфе кое-что меняется:
“свет ночной” начинает отбрасывать тени, “тени без конца”.
Что это значит?
Либо ветер поднялся и деревья, качаясь, колеблют
серебряный свет луны, либо предрассветная рябь
пробежала по небу.
Рассвет и впрямь зарождается, уже видны “дымные тучки”,
они взбухают красками зари, которая и торжествует
в последней строке: “И заря, заря. ”

И тут самое время спросить себя ещё раз:
о чём это стихотворение? О природе?
Да нет же, о любви, о свидании, о том, как незаметно летит
время наедине с возлюбленной, как быстро проходит ночь
и наступает рассвет.
То есть о том, о чём прямо в стихах не говорится,
на что поэт лишь полустыдливо намекает:
“Шёпот. И лобзания, и слёзы. ”
Именно поэтому он отказывается дробить своё поэтическое
высказывание на отдельные предложения.
Именно поэтому избирает“торопливый” ритм хорея,
чередует строки из четырёх и трёх стоп.
Ему важно, чтобы стихотворение читалось на одном дыхании,
разворачивалось и проносилось стремительно,
как время свидания, чтобы ритм его бился взволнованно
и учащённо, как любящее сердце.