Помогите пожалуйста мне надо краткий пересказ рассказа Налим а именно,, Что высмеиваетесь чехов,,

Летним утром около строящейся купальни барахтаются
в воде плотник Герасим да горбатый низкорослый
плотник Любим-оба в портах и рубахах.
Оба уже посинели — больше часа торчат в воде.
Ловят налима. Покрикивают друг
на друга, возмущаются, дают советы.

В рассказе Чехова описаны повадки этой рыбы
и весь сюжет его основан на ловле хитрого налима,
забравшегося под корягу.
Говорят, что "без труда не вынешь и рыбку из пруда".
Это, конечно же, так, но надо суметь её ещё и удержать.
Чехов высмеивает людей, которые всегда знают, как и что
нужно делать, и считают лишь себя способными хорошо
справиться с задачей.
Действие развивается, как в сказке про репку:
горе-рыболовы привлекают к ловле налима проходящего
мимо пастуха,
который ради такого дела даже бросает стадо.
Его помощь ни к чему не приводит, коровы забредают
в сад, на шум выходят господа...
О налиме говорят барину, глаза которого тут же
"подёргиваются лаком".
И когда вызванный кучер Василий тоже не справляется
с налимом, наступает кульминация повествования:
изнеженный, ленивый господин, барин Андрей Андреич
тоже решается влезть в воду, где илистое дно и коряги.
Но вытащить рыбу с ходу не получается и у него.
Горе-рыболовы решаются на крайние меры -
подрубить корягу, под которую забился налим.
Дальше автор вновь использует ювелирно выверенные
фразы: "Андрей Андреич, к великому своему удовольствию,
чувствует, как его пальцы лезут налиму под жабры".
Навряд ли это приятное ощущение, когда ваши пальцы
погружаются в чьи-то жабры, но как же хочется вытащить
рыбу!
"Четыре вас дурака", "постойте, я налима вытащу", -
говорит барин, и в итоге рыба уходит у него из рук.
Наконец показывается сам виновник переполоха,
большой, тяжёлый налим.
У окружающих - "медовая улыбка", все чувствуют
облегчение, напряжение отступило...
И - ожидаемая, но при этом внезапная развязка!
"Налим вдруг делает резкое движение хвостом вверх...
и поминай как звали."

После последнего просторечного оборота Чехов
не добавил ни слова, и в этом великое мастерство
беллетриста: читатель подробно видит в воображении
немую сцену, которая тем и смешней, что не описана
автором.
Злорадство и сдерживаемые усмешки "мужиков"
остаются за скобками повествования, но вообразить
их не составляет труда.
Налим и так и так не достался бы плотникам, пастуху
и кучеру, и их смех над ситуацией будет искренним.
Как и смех читателя, видевшего всю эту картину.