Почему Обломов и Захар не умеют жить в драме Гончарова.

Захар – своеобразный двойник главного героя, кривое
зеркало Обломова.
Слуга не только "отражает" худшее в Обломове, но и
определенным образом влияет на процесс нравственного
и физического угасания Ильи Ильича.

судьбы - этих людей неразрывны, жизнь одного из них
невозможна и немыслима без другого.
"Старинная связь, -говорится в романе, -была неистребима
между ними". Они обречены, быть навеки вместе,
как рак-отшельник и улитка.
Понятие о своем праве владеть и распоряжаться Захаром,
как своей собственностью, как вещью, так же неистребимо в
Обломове, как неистребимо и в Захаре его нравственное
рабство.
Хотя Захар и злится на барина за вечные упреки в лени
и нерадивости, ворчит на его капризы,
но про себя все это он "уважал внутренне, как проявление
барской воли, господского права".
Без этих капризов и упреков он не чувствовал бы над
собой барина. Но он не способен понять чувства барина.
Именно Захар препятствует попыткам Обломова выйти
из состояния обломовщины.
На сообщение Обломова о намерении поехать за границу
Захар иронически замечает: "А кто там сапоги-то с вас станет
снимать?
Да вы там пропадете без меня!"
В финале романа Штольц встречает у церкви полуслепого,
оборванного нищего.
Штольц признает в нем Захара.
Расспрашивая его, как он дошел до нищенства,
он узнает, что Захар, изгнанный после смерти барина
из дома братцем барыни, оказался непригодным ни к
какому делу:
пытался служить у купца буфетчиком,
но при своей известной неловкости разбил дорогую посуду и
лишился места.
Попав в швейцары к графине, не удержался в ее доме из-за
нечистоплотности и склонности к спиртному.
Извозчиком быть нет у него уже сил по старости.
Штольц предлагает ему кров и стол у себя в деревне,
но Захару не хочется уезжать от могилы своего барина:
ему всё кажется, что тот его зовет.
Возле могилы Ильи Ильича, придя помянуть своего барина,
только и находит умиротворение старый слуга.

Деревня Обломовка стояла на берегу маленькой речушки под названием Волга. В ней жили одни старики и дети, потому как для взрослых там не было работы. Старики целый день сидели на лавочках и смолили свои поганые "козьи ножки". Половина фамилий в деревне была Обломовы, даже у собак и поросёнков. Вот и бегали они по деревне взад-вперёд, как угорелые и орали на разные голоса. Жил в ней и служил также городовой по кличке Колдоба. Он смотрел за порядком и нюхал табак, после чего громко сморкался и матькался. Все пацаны дразнили его и надсмехались над ним, бросая в него дохлых крыс и кислую капусту. Тот рычал на них, но догнать не мог, потому как был очень толстым. Так проходили дни и годы, ничего не меняя в облике деревни.
Мама у Ильи была старенькая, поэтому плохо видела и когда пацанчег этот безобразил, то она не могла понять: кто ето там так шумит, как паровоз. И бежала на вокзал встречать своего мужа, который работал дворником в Москве за 2 копейки в день, а спал дома во Владимире. Прибегала туда, а паравоза-то нет, вот оказия! И тогда она лупила Илюшку как "сидорову козу", что у того искры сыпались из зенок прямо на пол и коту на рыло.. И тогда молодой Илья решил сбежать из дома в Киев, где на базаре продавали сало. Он его шибко хотел, потому как всегда был голодным. А денег то нет и он остался дома довоспитываться, может чё и выйдет. Но ничё не вышло и его мать стала драть ремнём. Вот так и вырос этот мальчег в большого дядю и стал Обломовым. Робить он не хотел, да и не умел, только водку пил, да в канаве валялся. В ихнем городишке стояла церковь, около которой собирались все пьянчуги и клянчили на опохмелку, вот и Илья стал туда ходить. А больше нигде не подавали, только там можно было наскрести копеек 5, чтобы купить целое ведро водяры и поить своих товарищей на берегу Клязьмы, в которой купались лошади и свиньи. Вот так бытие определило сознание Ильи, телевизоров тогда не было, чтобы смотреть "Дом-2", а где больше ума наберёшься? В школе его стали изучать и родилось такое изречение, называемое Обломовщиной. Типа, недовоспитали. Сейчас, впрочем, тоже, кого не довоспитали, те тоже смотрят "Дом-2" в надежде поправить свои мозги, но это у них плохо получается. Мозги совсем набекрень съезжают и напрочь.

Всё они 'умеют'! И не в драме, а в романе. Разницу чуешь?

А кто оценивает "умение" жить?

Нет и не может быть никаких объективных критериев такого умения. Это бред, выдуманный критиками для продвижения своих идей.

Они живут, действуют, чувствуют как могут, исходя их своей сущности. Нельзя "не уметь" жить.

"Обломов и Захар не умеют жить"? Забавный оборот...
Осмелюсь процитировать другое весьма известное произведение:

"Инна вернулась домой, когда с удобрением было покончено. Стянув противогазы, мужчины отдыхали на куче строительного мусора.
– У Сигизмундова отбирают дачу! – крикнула Инна, делясь сенсационной новостью, которой знакомые огорошили ее в лесу.
– И правильно отбирают! – загремел Сокол-Кружкин! – Давно пора! С жульем, допустим, надо бороться!
– Но почему он жулик? – искренне возмутился Дима. – ЧЕЛОВЕК УМЕЕТ ЖИТЬ!

(Эмиль Брагинский, Эльдар Рязанов, "Берегись автомобиля", сценарий).

Если серьёзно, то этот навык ни у того, ни у другого не прокачивался.
Захар - как бы он ни старался - всё равно бы остался крепостным при барине.
А Обломову стараться было незачем: всё равно за ним подотрут триста таких захаров.
Прибавим то, что жили они в замкнутом мирке, двигаясь по заданной колее.

Умеют.