Вопрос к тем, кто любит А. П. Чехова: почему Ионыч превратился в тупого и равнодушного человека?

Образ доктора Старцева — в ряду тех персонажей из рассказов, где автор говорит об «оскудении души», её омертвении. И это — самое страшное возмездие, которое воздаёт человеку жизнь за его приспособленчество. Когда он подчиняется силе обстоятельств и в нём постепенно гаснет способность к сопротивлению, то в конце концов он теряет и всё истинно человеческое, ему свойственное.
Очень подробно, вникая во все изменения, которые постепенно происходят вокруг и внутри героя, в образе его мыслей, Чехов останавливается на превращении этого поначалу энергичного молодого человека в неповоротливого и озлобленного брюзгу. Когда-то, в молодые годы он любил дочь Туркиных - Екатерину Ивановну, мучился и ревновал её со всем безрассудством и горячностью — к людям, которые отнимали у него драгоценные минуты общения с нею, и даже к роялю, на котором она подолгу играла, вместо того, чтобы быть с ним. Это было то самое время, когда Старцеву ещё были доступны простые человеческие чувства: и радость, и страдание…
Из уважаемого в городе доктора, к мнению которого прислушивались и которого ценили, приглашали на консилиумы, он как-то "незаметно для себя" превратился в ожиревшего и отупевшего обывателя. Упоминание фамилии Туркиных вызывает у него только одну ассоциацию — и она связана с его ушедшей молодостью, с первой любовью: «Это вы про каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепьянах?» — вот всё, что осталось у Ионыча от той любви. С удовольствием вытаскивающий вечерами из карманов бумажные деньги, добытые практикой, весь поглощённый заботами о покупке домов, быстро ставший владельцем имения, — как непохож этот разжиревший и уже старый душой Ионыч на молодого Дмитрия Старцева! Подобно тому, как изменился его голос — он стал тонким и резким «оттого, что горло заплыло жиром», — омертвела и его душа, точно и она заплыла жиром…
Немаловажная деталь: автор показывает родство своего отупевшего героя с его окружением: «Когда он, пухлый и красный, едет на тройке с бубенцами, и Пантелеймон, тоже пухлый и красный, с мясистым затылком сидит на козлах, протянув вперёд прямые, точно деревянные руки, и кричит встречным «Прррава держи!», то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог». Очень важный штрих: руки кучера «точно деревянные, т. е. неживые, нечеловеческие, и это соответствует общему впечатлению об Ионыче: «едет НЕ человек»…
Ответ на вопрос: почему Дмитрий Старцев превратился в "Ионыча", в чьей врачебной компетентности сомневаются даже коллеги ("стоит ли приглашать его на консилиум?"), Чехов подсказывает прямо, почти не скрывая своей нелюбви к подобным самоуверенным и неколеблющимся типам. Такие герои, как Ионыч, добровольно обрекли себя на неинтересное, животное существование. Они тупеют на глазах у читателя, утрачивая то человеческое, чем их наделила природа. Но при этом сами они весьма довольны собой и не испытывают угрызений совести: просто не замечают, что лишились главного - живой души, которая омертвела и уже не подлежит воскрешению…
Источник: Полоцкая Э. А. Пути чеховских героев. М., 1983. С. 50-52.
PS. Екатерину Ивановну, "Котика", можно, разумеется, пожалеть: и её жизнь, увы, не сложилась счастливо, как могла бы сложиться, если бы она проявила волю и смелость, не дурачилась над искренним чувством любви молодого человека, доверившегося светлому и радостному душевному порыву...

Его погубила страсть к обогащению. Деньги (бумажки, которые он любил считать по вечерам) стали смыслом жизни.
Екатерину не жаль, потому что слишком заносчивой была, а жизнь-то её обломала.

Затянула доктора провинциальная трясина и стал он Ионычем... А про Котика можно сказать, что не выйдя за Старцева, она поступила скорее умно, чем наоборот. Став спутницей жизни Ионыча, она и сама бы стала Ионычихой. Лучше уж ни с кем, чем с бегемотом.

Мне жаль Ионыча.
Катионыча и Анионыча.