преступление и наказание анализ эпизода сцена в церкви

Только сцена не в церкви, а у церкви, на Сенной площади.

После очередного посещения Сони,
истерзанный душевными муками
и самообвинениями, отчужденный от всех людей и Бога,
Раскольников выходит на улицы Петербурга.
Он понимает, что идет признаваться в своем преступлении.
Перед этим, у Сонечки, он надел на себя крест и несколько раз
"с радостью» перекрестился"

Первым этапом становится всенародное покаяние
героя на Сенной площади.
Неслучайно мысль попросить прощения у всего народа
и у земли, перед которой он также, по словам Сонечки,
грешен, возникла у Родиона именно здесь.
Известно, что на этой площади, находящейся
в центре Петербурга, проходили публичные казни
мошенников и воров.
Но также здесь находилась и одна из крупнейших в городе церквей –-
Успенская церковь (Спас на Сенной).
Он становится на колени перед церковью, перед всем народом,
и в этот момент какой-то перелом внезапно произошел в душе
Раскольникова, он дал волю всей своей боли и душевной тоске,
уничтожающей его последнее время.
От этого внезапного облегчения слезы хлынули из глаз Родиона,
и он рухнул на землю:
"Он стал на колени среди площади, поклонился до земли
и поцеловал эту грязную землю, с наслаждением и счастием.
Он встал и поклонился в другой раз".

Таким образом, эпизод всенародного признания
очень важен для раскрытия эволюции характера Раскольникова.
Мы понимаем, что в душе героя произошел слом,
он стал на путь Бога, начинается важнейший этап его жизни –
раскаяние и очищение, завершение которого Достоевский
выносит за рамки романа.

Ну, анализ-то ты сдашь. А с остальным у тебя проблемы. Тут нужно головой работать, а не жопой!

Сия история приключилась в Петербурге в 1785 году, когда по городу вовсю бродила Достоевщина и некуда было ногой ступить, чтобы не напороться на мрачную физиономию оголтелых бомжей, выпрашивающих "Дай сигаретку" у законопослушных обывателей. Родион Раскольников, бывший студент, выгнанный из церковно-приходского лицея, за издевательство над котом протоиерея Сергия Радонежского, уныло шёл по проспекту Ленина в сторону харчевни армянина Сулико Мкртчяна, чтобы испить кружку пивасика и поболтать с завсегдатаями этого заведения. Голова его была забита нехорошими мыслями: деньги кончались, жены нет, тёща была, откуда-то, была и собака, да сдохла, аккурат на Пасху, она же видела, что по такому великому празднику Родя недобро смотрел в её сторону, жрать-то было нечего, потому и не захотела она доставить такой радости своему хозяину, и отправилась она на небо в поисках лучшей доли.
В вечерних сумерках слабо светились прожектора на "Авроре", туда-сюда сновали разносчики пиццы и женщины облегчённого поведения вперемежку с бездомными собаками, сыпал противный холодный дождичек и под статуей "Девушки с веслом" неподвижно стоял городовой, высматривая лихачей на улице, гордо сидящих на облучке тарантасов, развозящих подвыпивших олигархов концерна ООО "Мамонтов и К*".
Раскольников вспомнил о своих друзьях Мармеладовых, коим задолжал 5 копеек и у его вообще настроение испортилось и ноги стали заплетаться, пока совсем не заплелись и он не бухнулся в канаву с грязью. Там кончается асфальт, положенный в ноябре прошлого года революционными матросами и начинается царство диких нравов Невского проспекта, булыжник которого был разобран воинствующим пролетариатом во времена, известным всем школярам. Зайдя в трактир и хлобыстнув кружку пива, Родион запустил свою лапу в карман, но нашёл там только дыру --таакая злость проснулась в нём, что он заревел и побежал, куда глаза глядят. Глаза углядели знакомый дом, где жила его старая свояченица Лукерья со своей сеструхой Лизкой --вот где была самогонка, хорошая, на куриных говнах. Зайдя в хату и увидев одну Лукерью, Родион промолвил: --Христос воскрес. В ответ: --Аллах акбар. Не стерпела христианская душа Родькина, выбежав в сени и найдя топор, ворвался душегуб в светелку и саданул по башке свояченицы, аж брызги полетели, как в лесу шшепки. Старушка упала навзничь и запричитала молитву, а Раскольников сел на лавку и раскололся пополам, душа его была в смятении, хотелось выпить и закусить огурчиком, но никак, уже поздно; старуха, падая, ударилась башкой о бутыль с брагой и та вся рассыпалась на шшепки, я же говорю. Вот горе-то! Ведь надо было так опростоволоситься, каналья, башка лысая! Делать нечего, дело сделано. На шум откуда-то прибежала Лизка, старуха под 90 лет, увидев эту безобразию, стала названивать в Скорую, попутно в Зимний Дворец, чтобы приехали жандармы с пулемётами и арестовали душегуба. А Родион, в смятении чувств, раздирающих его такую паскудную жизть, что хоть волком вой --поплёлся на Володарский мост, чтобы утопиться и не отсвечивать. Там в это время как раз гулял Немцов со своей пассией и они не знали, что злыдень уже рядом. Так и приключилось –злыдень выстрелил и убил депутата, а Родиона потом уволокли Гаишники в свидетели, но тот ничего не видел, дескать у меня и прав то нет, и даже захудалой лошадёнки никогда не было, и не «бомбил» я никогда, хоть все карманы обышшите. Но его всё равно посадила в тюрьму судья Новодворская, аж на 15 суток и велела выплатить в казну Франции 2 миллиона копеек золотом. Вот где беда то! Где их взять-то? И у него снова созрел план…