Как отнесся князь Андрей к мыслям Пьера об улучшении жизни крестьян?

Воодушевленный, Пьер хочет отпустить своих крестьян на волю,
пытается внедрить реформы в своих имениях: облегчить труд
женщин с детьми, уничтожить телесные наказания, учредить
больницы и школы.
И ему кажется, что все это у него получилось.

Энтузиазм Пьера, его новые взгляды резко контрастируют
со скептическим настроением Болконского; князь Андрей полагает,
что ни школы, ни больницы для крестьян не нужны,
а отменить крепостное право нужно не для крестьян —
они привыкли к нему, - а для помещиков, которых развращает
неограниченная власть над другими людьми.

"— Ну, давай спорить, — сказал князь Андрей.
— Ты говоришь школа, — продолжал он, загибая палец, —
поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, —
сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и
проходившего мимо их, — из его животного состояния и
дать ему нравственные потребности.
А мне кажется, что единственно возможное счастье — есть
счастье животное, а ты его-то хочешь лишить его.
Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему
ни моего ума, ни моих чувств, ни моих средств.
Другое — ты говоришь: облегчить его работу.
А по-моему, труд физический для него есть такая же необходимость,
такое же условие его существования, как для тебя и для меня
труд умственный. Ты не можешь не думать.
Я ложусь спать в третьем часу, мне приходят мысли, и я не могу
заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не
могу не думать, как он не может не пахать, не косить, иначе
он пойдет в кабак или сделается болен.
Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через
неделю, так он не перенесет моей физической праздности,
он растолстеет и умрет.
Третье, — что бишь еще ты сказал?
— Ах, да. Больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а
ты пустишь ему кровь, вылечишь, он калекой будет ходить
десять лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему
умереть. Другие родятся, и так их много.
Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал, —
как я смотрю на него, а то ты из любви к нему его хочешь лечить.
А ему этого не нужно. Да и потом, что за воображенье,
что медицина кого-нибудь вылечивала...
Убивать! — так! — сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись
от Пьера.
Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо,
что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно
и быстро, как человек, долго не говоривший.
Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были
его суждения."
https://ilibrary.ru/text/11/p.92/index.html

— Он опровергает их с тех же позиций релятивизма, на которых так недавно стоял и Пьер. Истина относительна. Князю Андрею теперь кажется, что просто существовать, не мучая себя вопросами, легче, лучше, чем размышлять о смысле жизни, и он завидует мужику, живущему животной жизнью. Зачем народу школы? К мучениям физическим они прибавят мучения нравственные.— Что ж, князь Андрей против освобождения крестьян?— Нет, он за освобождение крестьян, но не для них, а для... дворян, которые, будучи «воспитанными в... преданиях неограниченной власти, делаются жестоки, грубы», становятся все «несчастнее и несчастнее». Интересно, что взгляд у князя Андрея «оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения».

Толстой как-то писал (в предисловии к чеховскому рассказу «Душечка»), что когда направишь на какое-либо явление усиленное внимание, оно невольно предстает перед тобой в ином свете, чем представлялось раньше4. Споря с Пьером, с его убеждением в необходимости служить ближнему своему, князь Андрей оживляется, сосредоточиваясь на этом вопросе, и в чем-то внутренне соглашается с Пьером.