Книга стихов Вардвана Варжапетяна "Поле", 2014
Тост 2001 года
Я пью за окончание меня,
как сорванного с численника дня.
Возможно, что-то для кого-то значил,
и сам любил среди житья-бытья,
кому-то говорил, что не могу иначе,
а если и могу, то кто тому судья?
Так всё перемешав: и доброе, и злое,
хорошее с плохим, взаправду и во сне,
я тратил жизнь, отдав всё золотое,
всё серебро и медь, доставшиеся мне.
Несчастен был? Не больше, чем другие.
Счастливым? Да. Обманутым? Бывал.
Круги расходятся, но многие круги я,
как оказалось, раньше не видал.
Кругом я виноват. Смешна моя отвага.
И вглубь я не глубок, и ввысь я не высок.
Моя свобода: вдоль четыре шага,
три поперёк и пять наискосок.
Всё так и есть. Туда мне и дорога,
где не нужны ни посох, ни весло,
где я в конце предстану перед Богом,
как самое простейшее число.
-----
"Ты меня любишь?"
Быть может, мир затоплен был
всего тремя словами,
и Троя рухнула от них,
и Данте ввергся в ад.
"Я люблю тебя!"
Быть может, мир они спасут –
всего три слова,
и Трою миру явят вновь,
и Данте выведут из ада.
-
Когда мой ум источится о камень
вопросов вечных, голос будет тих:
"Есть только небо звёздное над нами
и небо в нас самих".
Сам знаю, это всем известно.
Зачем из мухи делаю слона?
Затем, что без вопросов жить так пресно!
А с ними жизнь уж слишком солона.
-----
Поэт переходит улицу,
нарушая правила уличного движения,
милиционер подносит свисток к губам,
но не свистит,
узнав Ованеса Шираза.
Ованес Шираз поправляет кепку,
поднимает руку, словно срывая яблоко,
и машет рукой:
вся улица его знает,
весь Ереван его знает,
вся Армения его знает,
и он знает свою Армению,
как эту улицу.
Пожилой человек с отёчным лицом,
в старом пальто с поднятым воротником,
с озябшими руками,
спрятанными в карманы, как птицы,
он опускается на колени,
сажая в землю на той стороне улицы
то ли звук, то ли семечко буквы
и ждёт, преклонив колени,
когда вырастет дерево его слов.
Стихи о Ли Бо (701–762 гг.)
Мелкий дождь, как воробей,
Клюёт ладонь.
Стою под дождём один.
И далеко-далеко человек
Так же, как я, стоит.
Засыпая, думаю о Ли Бо.
Как два путника, в мир мы вошли,
Разминувшись на тысячи лет.
И всё-таки встретились.
Так шиповник встречается с южным ветром.
Я запутался в белых цветах
И одежда моя стала белой,
С нежным запахом белых цветов.
Просыпаясь, думаю о Ли Бо.
Ты спрашиваешь, Юань Кэ,
Что такое любовь?
Для птицы – небо,
Для крота – земля,
Для рыбы – море...
Всё это, юный друг, и есть любовь:
Безвыходность с единственной дорогой.
Стихи о Мацуо Басё (1644–1694)
Научился растирать тушь,
А времени взмахнуть кистью
Уже не осталось.
Спилили сосну
И узнали,
Сколько она жила.
Быстро отцвела слива.
Но кому
Об этом судить?
До Токио далеко
До Эдо
Ещё дальше.
Бронзовая монета,
Состарились
Мы с тобой.
Хотя бы во сне
Увидеть тебя,
Басё.
Ворон.
Каркнуть, что ли,
В ответ?
Старая сосна,
Как женщина,
Скрывает годы.
Трудно
В городе
Увидеть землю.
Сад камней.
А я –
Только камни.
Булату Окуджаве
Булата Шалвовича пальцы!
Они бы так легли на пяльцы
и быстрой лёгкою иглою
соткали небо голубое,
а жёлтой гладью – август спелый,
овечек робких – шестью белой,
зелёным шёлком – луг, стожок,
узлом завяжется стежок.
Но эти руки, эти пальцы
не знают, что такое пяльцы,
они берут гитару с бантом,
они теперь Вергилий с Дантом
(по вашу душу и мою)
в аду, чистилище, раю,
и наши голубые слёзы
на розовые льются розы,
на тени, сердцу дорогие,
и на намеренья благие.
-----
Я поле жизни перешёл
и отдохнуть присел.
Здесь одуванчик тихо цвёл
и жаворонок пел.
Здесь было столько тишины
и солнечного дня,
что я не чувствовал вины,
так мучавшей меня.
Я растерял её в пути,
на поле, среди трав,
и, сам прощённый, всех простил,
кто виноват и прав.
И не заметил, как стемнел
под облаками свет,
как одуванчик отлетел
за жаворонком вслед.