«Красавица моя, вся стать, Вся суть твоя мне пó сердцу, Вся рвётся музыкою стать И вся на рифмы просится…» (Б. Пастернак)

А в рифмах умирает рок,
И правдой входит в наш мирок
Миров разноголосица.
И рифма не вторенье строк,
А гардеробный номерок,
Талон на место у колонн
В загробный гул корней и лон.

К Зинаиде Нейгауз очередная любовь Пастернака, а Поликлет это он сам

Стихотворение «Красавица моя, вся стать…» Б. Пастернак посвятил Зинаиде Николаевне Нейгауз – своей второй любви.
Женщина, которой восхищается лирический герой, давно ему знакома. Красота постоянно порождает формы, эстетика изучает их в течение множества веков, поэтому человеком уже давно выработаны законы, приняты образцы.
Неслучайно Пастернак упоминает именно Поликлета – древнегреческого скульптора, творившего во второй половине пятого столетия. Дело в том, что он был влиятельным теоретиком искусства, свои мысли изложившим в труде под названием “Канон”, где особенно важное место отведено разбору золотого сечения. По мнению Пастернака, открыть в привычном новое можно только в том случае, если красота провоцирует возникновение особого чувства, способного подвигнуть художника на создание произведения искусства.

Мирра Лохвицкая. Легенда желтых роз

Мы на холме священном расцвели,
Под тенью мирт; меж наших кущ, в пыли,
Рукою времени безжалостной разбиты,
Лежат развалины: здесь прежде чудный храм
Воздвигнут был в честь юной Афродиты, –
Приют любви и смертным и богам,
Где голуби Кипридины, воркуя,
Не заглушали звуков поцелуя,
И не смущал бряцанием цепей
Влюбленных пар суровый Гименей…
И мы росли, мы пышно увядали,
Мы алым цветом взоры восхищали,
И цвет наш – означал любовь…

Но раз к порогу мраморной святыни
Пришла красавица, печальна и бледна;
С осанкой царственной и поступью богини,
Приблизясь к храму, молвила она:
« – Сюда, к жилищу граций и харит,
Пришла и я, истерзана тоскою…
Здесь все блистает радостью одною,
Все о любви, о счастье говорит…
Вокруг меня повсюду розы, розы!..
Завидую вам, милые цветы:
Вы счастливы… Богиня красоты,
Тебе несу моления и слезы…
Пойми меня… я гибну… пощади!..
Перстами дивными коснись моей груди…
Ужель навек мои умчатся грезы,
Как сладостный, как мимолетный сон?
И не поймет, и не узнает он,
Как я… Сильней благоухайте, розы,
И заглушите сердца стон!…»
Так говоря, она смотрела вниз,
Где на ристалище, луною освещенный,
Меж сверстников, прекрасный как Парис,
Стоял Тезея сын...

Константин Бальмонт

Я войду в зачарованный грот,
Я узнаю всю сладость земную.
Там красавица милого ждет,
Я воздушно ее поцелую.

Горячо к ней прижмусь и прильну,
В опьяненье своем закачаю.
Я люблю молодую волну,
Я желанье лобзаньем встречаю.

Безгранично-глубок небосвод,
И, как небо, мечтанья бескрайны.
Я люблю зачарованный грот:
В нем для любящих вечные тайны.

Ярослав Смеляков
Милые красавицы России

В буре электрического света
умирает юная Джульетта.

Праздничные ярусы и ложи
голосок Офелии тревожит.

В золотых и темно-синих блестках
Золушка танцует на подмостках.

Наши сестры в полутемном зале,
мы о вас еще не написали.

В блиндажах подземных, а не в сказке
Наши жены примеряли каски.

Не в садах Перро, а на Урале
вы золою землю удобряли.

На носилках длинных под навесом
умирали русские принцессы.

Возле, в государственной печали,
тихо пулеметчики стояли.

Сняли вы бушлаты и шинели,
старенькие туфельки надели.

Мы еще оденем вас шелками,
плечи вам согреем соболями.

Мы построим вам дворцы большие,
милые красавицы России.

Мы о вас напишем сочиненья,
полные любви и удивленья.

Андрей Дементьев

Я знаю, что все женщины прекрасны.
И красотой своею и умом.
Еще весельем, если в доме праздник.
И верностью, – когда разлука в нем.
Не их наряды или профиль римский, —
Нас покоряет женская душа.
И молодость ее…
И материнство,
И седина, когда пора пришла.
Покуда жив, – я им молиться буду.
Любовь иным восторгам предпочту.
Господь явил нам женщину, как чудо,
Доверив миру эту красоту.
И повелел нам рядом жить достойно.
По рыцарски – и щедро, и светло.
Чтоб души наши миновали войны
И в сердце не закрадывалось зло.
И мы – мужчины – кланяемся низко
Всем женщинам родной земли моей.
Недаром на солдатских обелисках
Чеканит память лики матерей.

Я играю на рояле
Всеразличные сонеты,
Все шекспирские, плятт, штучки,
Штраусиные примочки.

Рокынроллы всевозможны
Мне чужды своей структурой —
Я люблю классичны пляски
Типа озеров различных…