«Я не буду тебя проклинать, Я печален печалью разлуки, Но хочу и теперь целовать Я твои уводящие руки…» (Николай Гумилёв)

Николай Гумилев "Я не буду тебя проклинать"

Ты подаришь мне смертную дрожь,
А не бледную дрожь сладострастья,
И меня навсегда уведешь
К островам совершенного счастья.

Наиболее характерными изобразительными средствами для поэзии Н. С. Гумилева являются эпитеты и метафоры, олицетворения и другие художественные средства.

Мирра Лохвицкая. Остров счастья

– «Меня сковали кольца и запястья.
Рука моя бессильна, как во сне.
Художник – маг, создай мне остров счастья,
И вызови на белом полотне». –

Художник – маг взял кисть мою и, смело,
Вершины гор набросил наугад;
Морская даль под солнцем заалела,
Из мирт и роз расцвел чудесный сад.

Окончил он – и, вот, с улыбкой странной,
Мне говорит: «Хорош ли твой эдем?»
Но я молчу. Мой край обетованный
В моих мечтах стал холоден и нем.

Все то же, да, – и все одно и то же;
И океан, и горы, и цветы.
Моей душе печаль ее дороже
Знакомых снов обычной красоты.

Прекрасный дар окован мыслью пленной
Бессильны мы, бродящие впотьмах!
Воспрянул маг. Великий, вдохновенный,
Святой огонь блеснул в его очах.

О, где следы недавнего бессилья?
Могуч и тверд ложится каждый взмах.
И вижу я, – сверкают крылья, – крылья, –
Сплетенные в вечерних небесах.

О, сколько света! Счастья! Трепетанья!
Что купы роз? Что море алых вод?
Бессмертных душ подземные мечтанья
Возносят нас до ангельских высот!

Грезы бессмертия

Там, на острове мира великого,
Полюбила я друга прекрасного,
Пышнокудрого, радостно-ясного,
Светлоликого.
Прилетал он с закатом докучного дня
И до утра гостил у меня.

Ниспадали покровы туманные
На одежды его многоцветные,
Были речи бессвязны ответные
И загадочны взоры странные.

Алых маков, пылавших пурпурным огнем,
Был венок благовонный на нем.
Он мне сказки шептал вдохновенные,
Навевал мне видения знойные:
То безгрешные, то беспокойные,
То блаженные.
В заповедную даль, в золотые края
С ним мечта улетала моя.

Константин Бальмонт. Елена

Я переплыл с тобою океаны,
Я пересек громады диких гор,
И пламецвет слагался нам в костер,
И рододендрон расцветал румяный.

В горячей Майе призрак марев рдяный,
В Египте, в храмах древних, тайный хор
Богов, богинь, хранящих свой убор,
Самоа остров счастья, Солнцем пьяный.

Их много, стройных стран и островов,
Где в сказку жизни заглянули двое.
Нас обвенчало Море голубое.

Друг к другу мы пришли из мглы веков.
Колибри, сновиденье световое,
Мы будем пить до смерти дух цветов.

Райские птицы

На Макарийских островах,
Куда не смотрят наши страны,
Куда не входят Смерть и Страх,
И не доходят великаны, –

На Макарийских островах
Живут без горя человеки,
Там в изумрудных берегах
Текут пурпуровые реки.

Там камни ценные цветут,
Там все в цветенье вечно-юном,
Там птицы райские живут,
Волшебный Сирин с Гамаюном.

И если слышим мы во сне
Напев, который многолирен,
В тот час, в блаженной той стране,
Поет о счастье светлый Сирин.

И если звоном нежных струн
Ты убаюкан, засыпая,
Так это птица Гамаюн
Поет в безвестном, голубая.

Дак расстреляли его, зря вернулся