«Вчера высокий, статный, белый подходил к окну, / И ты зажгла лицо, мечтой распалена…»: назовите автора этих строчек?

Блин... Опять Вы про своих воображаемых любовников... :(

Александр Блок «Глухая полночь медленный кладет покров»

Вчера высокий, статный, белый подходил к окну,
И ты зажгла лицо, мечтой распалена.
Один, я жду, я жду, я жду – тебя, тебя.
У черных стен – твой профиль, стан и смех.
И я живу, живу, живу – сомненьем о тебе.

Средства выразительности: эпитеты - "глухая полночь", "ревущим снегом", "черных стен", "горящий факел"; метафора - "Зима ревущим снегом гасит фонари"; аллегория - "И ты зажгла лицо, мечтой распалена", "Горящий факел к снегу, к небу вознесла
Моя душа"; лексические повторы.

Александр Блок

Мы странствовали с Ним по городам.
Из окон люди сонные смотрели.
Я шел вперед; а позади – Он Сам,
Всепроникающий и близкий к цели.

Боялся я моих невольных сил,
Он направлял мой шаг завороженный.
Порой прохожий близко проходил
И тайно вздрагивал, смущенный...

Игорь Северянин. Роса оранжевого часа

Я во втором учился классе.
Когда однажды в тарантасе
Приехавший в Череповец,
В знак дружбы, разрешил отец
Дать маме знать, что если хочет
Со мною быть, ее мы ждем.
От счастья я проплакал очи!
Дней через десять под дождем
Причалил к пристани «Владимир»,
И мамочка, окружена
Людьми старинными своими,
Рыдала, стоя у окна.
Восторги встречи! Радость детья!
Опять родимая со мной!
Пора: ведь истекала третья
Зима без мамочки родной...
Был сын у этой «дамы», Колька,
Мой сверстник и большой мой друг.
Проказ, проказ-то было сколько,
И шалостей заклятый круг!
Однажды из окна гостиной
Мы с ним увидели конька,
Купив его за три с полтиной
У рыночного мужика.
Стал ежедневно жеребенок
Ходить к нам во второй этаж…
Ах, избалованный ребенок
Был этот самый автор ваш!

Рояль Леандра

Ее дубы! У них спросить бы
О многом, памятном лишь им:
О днях до горестной женитьбы,
О спальне с шелком голубым,
Об одиночестве духовном,
Телесном, – всяческом, – о ровном
Теченьи весен, лет и зим,
Чей ровный плеск невыразим,
О брате матери – о дяде,
Больном печальном старике,
С бессменной книгою в руке
Сидящем у окна, о взгляде
Его помимном и немом,
Как весь – теперь сгоревший – дом.

Мирра Лохвицкая. Чары любви

Наклонилася я из окна к нему, –
И посыпались розы из кос моих
Вороному коню его под ноги,
И измял их конь…

И ни слова мне милый не вымолвил,
Он не поднял забрала железного,
Лишь обжег меня взглядом очей своих
И исчез, как сон…

– Есть ли горе на свете сильней тоски?

Марина Цветаева. Сказки Соловьева

О, эта молодость земная!
Все так старо – и все так ново!
У приоткрытого окна я
Читаю сказки Соловьева.

Я не дышу – в них все так зыбко!
Вдруг вздохом призраки развею?
Неосторожная улыбка
Спугнет волшебника и фею.

Николай Гумилев. Сомнение

Вот я один в вечерний тихий час,
Я буду думать лишь о вас, о вас,

Возьмусь за книгу, но прочту: «она»,
И вновь душа пьяна и смятена.

Я брошусь на скрипучую кровать,
Подушка жжет… нет, мне не спать, а ждать.

И крадучись я подойду к окну,
На дымный луг взгляну и на луну,

Вон там, у клумб, вы мне сказали «да»,
О это «да» со мною навсегда.

И вдруг сознанье бросит мне в ответ,
Что вас, покорной, не было и нет,

Что ваше «да», ваш трепет, у сосны
Ваш поцелуй – лишь бред весны и сны.

Валерий Брюсов. Nihil

Как мечты о мечтах отошедшего детства, –
Над папирусом никнуть в святилище Ра,
В тогу на форум небрежно одеться,
Влюбленным трувером у окна замирать…

Наука над ухом: «Голос атавизма!..
Сложность клетки!» – и много прочих слов.
Акула, наш дух! ты ль – веками давиться,
Где песчинки в самуме – тысячелетий число!

Я был? я ли не был?.. И были и небыль –
Цветное круженье молекул в мозгу:
Зачерпнуть ли под череп с созвездьями небо?
На ладонь уложить ли золотую Москву?