Подскажете хороший стих у Маяковского?

Великолепные нелепости

Бросьте!
Конечно, это не смерть.
Чего ей ради ходить по крепости?
Как вам не стыдно верить
нелепости?!

Просто именинник устроил карнавал,
выдумал для шума стрельбу и тир,
а сам, по-жабьи присев на вал,
вымаргивается, как из мортир.
Ласков хозяина бас,
просто – похож на пушечный.
И не от газа маска,
а ради шутки игрушечной.
Смотрите!
Небо мерить
выбежала ракета.
Разве так красиво смерть
бежала б в небе паркета!
Ах, не говорите:
«Кровь из раны».
Это – дико!
Просто избранных из бранных
одаривали гвоздикой.
Как же иначе?
Мозг не хочет понять
и не может:
у пушечных шей
если не целоваться,
то – для чего же
обвиты руки траншей?
Никто не убит!
Просто – не выстоял.
Лег от Сены до Рейна.
Оттого что цветет,
одуряет желтолистая
на клумбах из убитых гангрена.
Не убиты,
нет же,
нет!
Все они встанут
просто –
вот так,
вернутся
и, улыбаясь, расскажут жене,
какой хозяин весельчак и чудак.
Скажут: не было ни ядр, ни фугасов
и, конечно же, не было крепости!
Просто именинник выдумал массу
каких-то великолепных нелепостей!

" Про Это"

Хорошее отношение к лошадям-стих хороший)

Владимир Маяковский
ХОРОШЕЕ ОТНОШЕНИЕ К ЛОШАДЯМ
Били копыта,
Пели будто:
- Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб. -
Ветром опита,
льдом обута
улица скользила.
Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
- Лошадь упала!
- Упала лошадь! -
Смеялся Кузнецкий.
Лишь один я
голос свой не вмешивал в вой ему.
Подошел
и вижу
глаза лошадиные...
Улица опрокинулась,
течет по-своему...
Подошел и вижу -
За каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти...
И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
"Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте -
чего вы думаете, что вы сих плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь".
Может быть,
- старая -
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
только
лошадь
рванулась,
встала на ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И всё ей казалось -
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило.
https://ilibrary.ru/text/1237/p.1/index.html

Стихи о советском паспорте

6 монахинь

Воздев печеные картошки личек,
черней, чем негр, не видавший бань,
шестеро благочестивейших католичек
влезло на борт парохода «Эспань».

И сзади и спереди ровней, чем веревка.
Шали, как с гвоздика, с плеч висят,
а лица обвила белейшая гофрировка,
как в пасху гофрируют ножки поросят.

Пусть заполнится годами жизни квота —
стоит только вспомнить это диво,
раздирает рот зевота
шире Мексиканского залива.

Трезвые, чистые, как раствор борной,
вместе, эскадроном, садятся есть.
Пообедав, сообща скрываются в уборной.
Одна зевнула — зевают шесть.

Вместо известных симметричных мест,
где у женщин выпуклость, — у этих выем:
в одной выемке — серебряный крест,
в другой — медали со Львом и с Пием.

Продрав глазенки раньше, чем можно, —
в раю (ужо!) отоспятся лишек, —
оркестром без дирижера
шесть дорожных вынимают евангелишек.

Придешь ночью —
сидят и бормочут.
Рассвет в розы —
бормочут, стервозы!

И днем, и ночью, и в утра, и в полдни
сидят и бормочут, дуры господни.

Если ж день чуть-чуть помрачнеет с виду,
сойдут в кабину, двенадцать галош
наденут вместе и снова выйдут,
и снова идет елейный скулеж.

Мне б язык испанский! Я б спросил, взъяренный:
— Ангелицы, попросту ответ поэту дайте —
если люди вы, то кто ж тогда вороны?
А если вы вороны, почему вы не летаете?

Агитпропщики! не лезьте вон из кожи.
Весь земной обревизуйте шар.
Самый замечательный безбожник
не придумает кощунственнее шарж!

Радуйся, распятый Иисусе,
не слезай с гвоздей своей доски,
а вторично явишься — сюда не суйся —
все равно: повесишься с тоски!

***

Брошки — блещут…
на тебе! -
с платья
с полуголого.
Эх,
к такому платью бы
да еще бы…
голову.

Землю всю охватывая разом, видел то, что временем закрыто.

Дык... У него ранний футуризм был неплох (где-то 1912-1914):
***
Не лил я красок из стакана,
Не трогал вовсе студня блюда,
Косые скулы океана
Изображать на них не буду!
Я не услышал звуков флейты
В металле труб и грязных урн
И не хотелось, хоть убей ты,
Попробовать сыграть ноктюрн.
Затем, что б смазать серость будня
Не нужно лишней суеты,
Не нужно красок, труб и студня,
Ведь краски жизни – это ты.
****
Правда потом он его переделал на более известное "А вы могли бы?
***
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочёл я зовы новых губ.
А вы ноктюрн сыграть
могли бы на флейте водосточных труб?
***
Но 1-й вариант мне нравится больше.

Скрипка и немного нервно. Кофта фата. Адище города.

«Сифилис»,
«Вот для чего мужику самолёт»

Помпадур
Член ЦИКа тов. Рухула Алы Оглы Ахундов
ударил по лицу пассажира в вагоне-ресторане
поезда Москва — Харьков за то, что пассажир
отказался закрыть занавеску у окна. При
составлении дознания тов. Ахундов выложил
свой циковский билет.

«Правда», № 111/3943.

Мне неведомо,
                      в кого я попаду,
знаю только —
                      попаду в кого-то…
Выдающийся
                    советский помпадур
выезжает
               отдыхать
                             на во́ды.
Как шар,
             положенный
                                в намеченную лузу,
он
    лысой головой
                          для поворотов —
                                                    туг
и носит
           синюю
                      положенную блузу,
как министерский
                           раззолоченный сюртук.
Победу
            масс,
                    позволивших
                                        ему
надеть
           незыблемых
                              мандатов латы,
немедля
             приписал он
                                своему уму,
почел
         пожизненной
                             наградой за таланты.
Со всякой массою
                           такой
                                    порвал давно.
Хоть политический,
                            но капиталец —
                                                    нажит.
И кажется ему,
                      что навсегда
                                         дано
ему
      над всеми
                     «володеть и княжить».
Внизу
         какие-то
                      проходят, семеня, —
его
     не развлечешь
                           противною картиной.
Как будто говорит:
                           «Не трогайте
                                               меня
касанием плотвы
                          густой,
                                    но беспартийной».
С его мандатами
                        какой,
                                  скажите,
                                                риск?
С его знакомствами
                              ему
                                    считаться не с кем.
Соседу по столу,
                        напившись в дым и дрызг,
орет он:
            «Гражданин,
                               задернуть занавеску!»
Взбодрен заручками
                               из ЦИКа и из СТО,
помешкавшего
                      награждает оплеухой,
и собеседник
                    сверзился под стол,
придерживая
                    окровавленное ухо.
Расселся,
               хоть на лбу
                                теши дубовый кол, —
чего, мол,
               буду объясняться зря я?!
Величественно
                       положил
                                    мандат на протокол:
«Прочесть
                и расходиться, козыряя!»
Но что случилось?
                           Не берут под козырек?
Сановник
              под значком
                                 топырит
                                             грудью
                                                        платье.
Не пыжьтесь, помпадур!
                                  Другой зарок
дала
        великая
                     негнущаяся партия.
Метлою лозунгов
                          звенит железо фраз,
метлою бурь
                   по дуракам подуло.
— Товарищи,
                   подымем ярость масс
за партию,
                за коммунизм,
                                     на помпадуров! —
Неизвестно мне,
                        в кого я попаду,
но уверен —
                 попаду в кого-то…
Выдающийся
                    советский помпадур
ехал
        отдыхать на во́ды.

1928 г.

Лиличка!

Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек…
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - кто-то хочет, чтобы они были?
Значит - кто-то называет эти плевочки
жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит -
чтоб обязательно была звезда! -
клянется -
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
"Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!"
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!

"Нате!" легко учится

"Вы любите розы?" Неплохой такой

Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка

Вам!

Я Маяковский
Не видал Кремль Московский

Учи Пушкина