помогите написать сочинение"нужно ли было искусство в блокаду? "

"Ленинградцы, дети мои, Ленинградцы, гордость моя!"
Джамбул Джабаев

Искусство. Оно тоже помогало в блокаду не только
выживать, но и победить.
В годы войны наш народ защищал не только свою землю.
Он защищал мировую культуру.
Интеллигенция сублимировала свой страх смерти в искусство.
Страх растворялся в кино и спектаклях,
в "Седьмой симфонии" Д. Шостаковича, рисунках А. Никольского,
запечатлевшего блокадную жизнь эрмитажников,
стихах Ольги Берггольц, юбилейных торжествах в честь Навои
и 800-летия Низами, временных экспозициях, в продолжении научно-исследовательских работ, в холодных библиотеках,
промерзших кабинетах Эрмитажа, в госпиталях и больницах,
куда отправлялись актеры петь и декламировать,
а сотрудники музея читать лекции по искусству раненым
и истощенным дистрофикам.
На фронте культура, вела "обстрел" мощной артиллерией
красавиц Руслановой, Шульженко, Орловой, Целиковской,
приводя мышечные полки в состояние благородной ярости
ради готовности нести врагам смерть.
В блокадном Ленинграде культура объединяла жителей
и объединялась сама ради жизни.

"В годы войны наш народ защищал не только свою землю.
Он защищал мировую культуру.
Он защищал всё прекрасное, что было создано искусством",-
писала Татьяна Тэсс, писательница, журналист и публицист.
Как бы тяжело не было в блокаду, жители Ленинграда
ощущали поддержку всей страны.
Война и всеобщее горе консолидировали народ.

В январские дни 1944 года началось мощное наступление.
27 января Ленинград был полностью освобожден от блокады.
Город ликовал. Необычайной силы и яркости салют –
первый салют в Ленинграде! – возвестил победу над врагом.
Непривычно темные улицы города вновь залил свет,
над Невой простер руку освобожденный от укрытия
"Медный всадник", на Аничков мост торжественно
"въехали" извлеченные из глубоких ям клодтовские кони.
В родной город возвращались из эвакуации театры.
Вернулись и многие уехавшие прежде художники.
Начался новый этап в жизни героического Ленинграда –
его восстановление.
Появились серии плакатов, призывающих как можно
скорее залечить раны, нанесенные врагом любимому
городу.
Особенно удачен был плакат И. Серебряного "А ну-ка, взяли!".
Увеличенные копии с него, написанные на больших
деревянных щитах, были установлены на главных улицах города.
Приближалась незабываемая весна 1945 года.
Приближалась Победа!

А, Ахматова." Мужество"

Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.

Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки.
Февраль, 1942

Почитайте книгу Верейской "Три девочки".
"Ленинград, ночь на 1 января 1942 года

"Здравствуй, дорогой мой папочка. Пишу тебе в новогоднюю ночь. Вчера пришел к нам твой товарищ с фронта, и как мы обрадовались твоему письму! Ведь так долго не было вестей от тебя, и чего-чего мы с мамой не передумали!. .

Мы вечером собирались ложиться спать, когда началась воздушная тревога. Мама сразу завернула Тотика в одеяло и побежала в бомбоубежище, а я на чердак. Я научилась различать по звуку, летит ли это наш самолет или вражеский. У наших – ровное и четкое гудение, а фашистский как-то ужасно противно и назойливо завывает. Я стояла у кадки с водой, а рядом со мной Коля Борисов. И вдруг слышим: летит! Коля говорит: «Это наш! » А я говорю: «Нет, ихний! » А тут где-то около самого нашего дома начали палить зенитки. Я только успела сказать: «Вот видишь! » – как раздался ужасный грохот, и весь наш дом качнуло так, что я еле удержалась на ногах и схватилась руками за стенку, а вода из кадки выплеснулась и прямо мне на ноги. Я кричу: «Коля! Ты где? » – А он молчит. Я ужасно перепугалась, кричу: «Коля! Коля! » – и вдруг слышу, он стонет где-то на полу. Я присела на корточки, шарю руками где он, а на крыше над нами бегают, что-то кричат. Я думаю: это в наш дом попало, и сейчас все обрушится. Вскочила было – бежать! Но сейчас же спохватилась: а Коля? Не бросать же его. Я стала звать на помощь, а сама знаю: на крыше такой шум, не услышат. А тут Коля и говорит, голос слабый: «Ничего, я жив, я только ударился спиной об железную балку. Помоги мне встать» . Я ощупью добралась до него, поднимаю, а его ноги не держат. А по крыше все бегают и что-то кричат. Говорю: «Коля, ты постарайся идти; я помогу; кажется, в наш дом бомба попала» . – «Не могу идти» , – отвечает Коля. И в это время, слышим, опять самолет летит. И опять близко зенитки запалили. И вдруг слышим – свист. Пронзительный такой. Мы в потемках прижались друг к другу; я Колю поддерживаю, не дышим. Тут как стукнет что-то над нами! Раз и два, и вдруг нас ослепил яркий белый свет, – точно вот когда при магнии снимают. Стало светло, как днем. Смотрим, это две зажигательные бомбы нашу крышу пробили.

Я растерялась – стою и смотрю, а белое пятно брызжет во все стороны. А Коля кричит: «Чулки! Скорей! » – сам снова падает, потому что я его из рук выпустила. Я бросилась к куче чулок, схватила, сколько могла, подбежала к одной бомбе и давай забрасывать ее этими мешками. Чулки вспыхнули и сразу обгорели, а песок рассыпался и потушил бомбу. Тогда я бросилась к другой и тоже забросала ее чулками с песком.. .

…Папа! Помнишь, в прошлом году ты говорил мне, что я – счастливая, что дожила до двенадцати лет и ни разу не видела ни одной смерти. Ой, папа, сколько я ее вижу теперь! Я не могу забыть одного ребеночка, который погиб на пожаре. И на улице часто видишь, как человек падает и умирает.

Да, папа, трудно нам, очень-очень трудно. Очень голодно, – ведь подвоза продуктов нет. Нет света, нет воды. Получаем 125 граммов хлеба в сутки на человека. Тотик в садик не ходит, очень ослабел. Мы приносим ему из садика его паёк – немножко супу и каши без масла. Но это так мало!

По вечерам на улицах совсем темно, все окна завешены. А после десяти часов выходить запрещено. Мама купила нам всем большие плоские значки, вроде брошек. Они покрыты каким-то составом, который светится в темноте. Теперь все ленинградцы носят такие значки, чтобы в темноте не натыкаться друг на друга.

Но только ты, пожалуйста, не подумай, что мы унываем, падаем духом. Нет, ты знай: мы выдержим! Все выдержим, – ведь мы знаем: вы не отдадите наш город этим проклятым фашистам.

Знаешь, вчера вечером мы шли через Неву – я, Люся и доктор. Остановились на мосту, оглядываемся – в какую сторону ни посмотрим, всюду зарево: одно – ближе, другое дальше, и все время слышим пушечные выстрелы. А доктор и говорит: «Вот, девочки, запомните на всю жизнь, как мы своими глазами видели это огненное кольцо вокруг своего города!