Почему так говорят " вошь да крыса до Елагина мыса"

Вошь да крыса до Елагина мыса.

На западе остров узким мысом врезается в Финский залив. В сознании петербуржцев первого поколения Елагин остров был тем географическим рубежом, за которым всякое строительство города было невозможно. Определением всеобщей бедности и повседневной нужды стала петербургская поговорка: «Вошь да крыса до Елагина мыса» .

В середине XVIII века в Петербурге насчитывалось всего 80 промышленных предприятий. И если за следующие сто лет это количество увеличилось менее чем вдвое, то только за сорок послереформенных лет, с 1861 по 1900 год, возросло до 642. Но и эти темпы роста оказались ничтожными по сравнению с последним предвоенным десятилетием. В 1913 году в столице имелось более тысячи крупных, средних и мелких заводов и фабрик.

Все они концентрировались в основном вдоль Шлисселъбургского тракта (ныне проспект Обуховской обороны) , на территории Выборгской части, в Нарвской части, вдоль берегов Обводного канала, на Васильевском острове, в нижнем течении Невы и её рукавов и на Петроградской стороне. Этот тяжёлый и тесный промышленный пояс создавал вокруг парадного центра столицы особый фабрично-заводской мир пролетариата в первом поколении.

Рабочие кварталы соседствовали с оазисами великосветской роскоши за чугунными или каменными оградами особняков. И только в северных районах Петербурга, от Малой Невы и вплоть до Елагина острова, бесконечно тянулись однообразные беднейшие посёлки рабочих пивоваренных и бумагопрядильных фабрик, ситцевых и деревообделочных предприятий, не соседствуя ни с какими оазисами. Именно здесь и родилась формула бедности, вошедшая в золотой фонд петербургского фольклора.

"Легенды и мифы Санкт-Петербурга"

«Повесть о братьях Тургеневых»
Помилосердствуйте, ваше сиятельство, отпустите мне мужичков на годок.
– Что ж, я не прочь, – сказал Вяземский. – Мужикам-то не худо у тебя живется?
– Да уж известно хуже, чем у вас, ваше сиятельство: у нас ведь таких хоромов нету; спят они в домишке на Малой Неве, у Жукова моста, – сами знаете, что за места. Вошь да крыса до Елагина мыса!
– Ну, ну, – сказал Вяземский, – скажи Клементьичу, что я согласен.