нужен стих о маме (достаточно длинный) чтоб до слез! использовать буду под песню Уитни Хьюстон - will wlays love you

Мать! Родное, святое,
Замечательное слово!
Освящённое любовью
Диво-сердце золотое!

Мама! Нежная, родная,
Ты – одно на свете чудо,
Нет другой такой, я знаю,
И возникнуть ей – откуда?

У тебя, моя дорогая,
Обо мне всегда забота,
Раз рядом ты – я знаю, —
Все беды мимолётны!

Года незаметно ведут свой отсчет,
Бегут наши дни торопливо.
Тревожно и грустно порой на душе
У мамочки нашей любимой.
Ей многое в жизни пришлась пережить,
И горестей была немало,
Но нас ты сумела растить и любить,
Родная, любимая мама.

Спасибо за все: за твою доброту,
За труд, за бессонные ночи.
Мы помним об этом, мы в вечном долгу,
Родная, любимая наша.

В родных стенах, под этим кровом
Пришли мы вместе пожелать
Тебе отличного здоровья
И никогда не унывать,
Чтоб холод в душу не прокрался,
Чтоб места не было беде,
И чтоб никто не догадался,
Который год идет тебе.

Сердце матери.

Девчину пытает казак у плетня:
"Когда ж ты, Оксана, полюбишь меня?
Я саблей добуду для крали своей
И светлых цехинов, и звонких рублей! "
Девчина в ответ, заплетая косу:
"Про то мне ворожка гадала в лесу.
Пророчит она: мне полюбится тот,
Кто матери сердце мне в дар принесет.
Не надо цехинов, не надо рублей,
Дай сердце мне матери старой твоей.
Я пепел его настою на хмелю,
Настоя напьюсь - и тебя полюблю! "
Казак с того дня замолчал, захмурел,
Борща не хлебал, саламаты не ел.
Клинком разрубил он у матери грудь
И с ношей заветной отправился в путь:
Он сердце ее на цветном рушнике
Коханой приносит в косматой руке.
В пути у него помутилось в глазах,
Всходя на крылечко, споткнулся казак.
И матери сердце, упав на порог,
Спросило его: "Не ушибся, сынок? "

Вот опять ты мне вспомнилась, мама,
и глаза твои, полные слез,
и знакомая с детства панама
на венке поредевших волос.

Оттеняет терпенье и ласку,
потемневшая в битвах Москвы,
материнского воинства каска —
украшенье седой головы.

Все стволы, что по русским стреляли,
все осколки чужих батарей
неизменно в тебя попадали,
застревали в одежде твоей.

Ты заштопала их, моя мама,
но они все равно мне видны,
эти грубые длинные шрамы —
беспощадные метки войны.. .

Дай же, милая, я поцелую,
от волненья дыша горячо,
эту бедную прядку седую
и задетое пулей плечо.

В дни, когда из окошек вагонных
мы глотали движения дым
и считали свои перегоны
по дорогам к окопам своим,

как скульптуры из ветра и стали,
на откосах железных путей
днем и ночью бессменно стояли
батальоны седых матерей.

Я не знаю, отличья какие,
не умею я вас разделять:
ты одна у меня, как Россия,
милосердная русская мать.

Это слово протяжно и кратко
произносят на весях родных
и младенцы в некрепких кроватках,
и солдаты в могилах своих.

Больше пет и не надо разлуки,
и держу я в ладони своей
эти милые трудные руки,
словно руки России моей.