Какие стихи Вам приходят на ум этой весной?

Да вот эти Веры Полозковой

Морозно, и наглухо заперты двери.
В колонках тихонько играет Стэн Гетц.
В начале восьмого, по пятницам, к Вере,
Безмолвный и полный, приходит пиздец.

Друзья оседают по барам и скверам
И греются крепким, поскольку зима.
И только пиздец остается ей верным.
И в целом, она это ценит весьма.

Особо рассчитывать не на что, лежа
В кровати с чугунной башкою, и здесь
Похоже, все честно: у Оли Сережа,
У Кати Виталик, у Веры пиздец.

У Веры характер и профиль повстанца.
И пламенный взор, и большой аппетит.
Он ждет, что она ему скажет «Останься» ,
Обнимет и даже чайку вскипятит.

Но Вера лежит, не встает и не режет
На кухне желанной колбаски ему.
Зубами скрипит. Он приходит на скрежет.
По пятницам. Полный. И сразу всему.

Согласись: про нашу расейскую Веру. Хотя ты ж не Вера ;-)
ЗЫ. Извини за слово П.. . -это все она - Вера!!

Я лежал в чужой кровати
Её муж пришёл не кстати .
Его морда с горяча
Попросила кирпича
Трудно было отказать - людям надо помагать
И кирпичь как только смог - я пристроил между РОГ .

Матерные

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому, что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ.

Потому, что я с севера, что ли,
Что луна там огромней в сто раз,
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий.
Потому, что я с севера, что ли.

Я готов рассказать тебе поле,
Эти волосы взял я у ржи,
Если хочешь, на палец вяжи —
Я нисколько не чувствую боли.
Я готов рассказать тебе поле.

Про волнистую рожь при луне
По кудрям ты моим догадайся.
Дорогая, шути, улыбайся,
Не буди только память во мне
Про волнистую рожь при луне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне.. .
Шаганэ ты моя, Шаганэ.

Вошел — о, как она сидит!. .
Я захотел сидеть бок о бок.
… Я думал, это внешний вид.
Но это был — моральный облик.

Я б про бесстыжую гориллу прочла бы))))

Весна пришла. Чуть скрипнув дверью Я вышел утром на крыльцо
В лучах кричашего рассвета я поскальзнулся и лицо
Касаясь гладкого битона, стремительно спускалось вниз
Мороз с утра был, лед, ступеньки, природы радостный каприз.. .

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи ещё хоть четверть века —
Всё будет так. Исхода нет.

Умрёшь — начнёшь опять сначала
И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.

У меня в глубине умирает секрет... .
И бежать от себя.. , да выхода нет...))

Когда бы кровью сердца моего
Я мог лицо её нарисовать,
Рисунок я повесил бы на стену,
И всё смотрел бы глаз не отрывал.
Кто выдумал слова - прощай навеки?
Что убивать умеют наповал...

настроение грустное... и стихи такие же)

Что с тобою, душа? Почему ты меня беспокоишь?
Вроде всё хорошо, а ты тело по-дикому рвёшь…
Ты как рана, внутри, не зажившая- ноешь и ноешь…
Не даёшь мне вздохнуть, и спокойно мне жить не даёшь…
Неужели не помнишь, я столько уже отстрадала…
Значит, дай мне пожить, хоть немного, как я захочу…
Не бери за грудки… Я и так сумашедше устала…
Не хочу больше так.. Понимаешь меня? Не хочу!
Как червяк дождевой, под ногами у многих валялась…
Чудом выжила я… Но такое уже не забыть…
Ты же видела всё, но, втихушку, внутри ухмылялась…
Боже, как мне хотелось руками тебя задушить…
Так чего же теперь, когда я поднялась, отряхнулась,
И возможность дала, чтобы ты оставалась живой,
Снова стонешь во мне? Замолчи! Я не буду, сутулясь,
Наклоняться к тебе.… Да, я злая… Я стала такой!
Тебе больно? Терпи! Ты сама же меня научила
На осколки стекла наступать только босой ногой…
Огрубеть помогла… Просто в хамку меня превратила…
Посмотри на меня… Что, не нравлюсь? Я буду такой!
Вот и всё- обсудили! Стонать я тебе не позволю!
Хоть и больно тебе, но на помощь к себе не зови…
Я по горло сыта твоим стоном- насытилась вволю!
Если хочешь во мне ты остаться, то молча, живи.

Вот был город как город, а стал затопленный батискаф,
Словно все тебя бросили, так и не разыскав,
Пожила, а теперь висишь как пустой рукав
У калеки-мальчика в переходе.

Да никто к тебе не приедет, себе не лги.
У него поезд в Бруклин, а у тебя долги,
И пальцы дрожат застегивать сапоги
Хоть и неясно, с чего бы вроде.

Дело не в нем, это вечный твой дефицит тепла,
Стоит обнять, как пошла-поехала-поплыла,
Только он же скала, у него поважней дела,
Чем с тобой тетешкаться, лупоглазой;

То была ведь огнеупорная, как графит,
А теперь врубили внутри огромный такой софит,
И нутро просвечивает нелепо, и кровь кипит,
Словно Кто-то вот-вот ворвется и возопит:
«Эй, ты что тут разлегся, Лазарь?.. »

Полно, деточка, не ломай о него ногтей.
Поживи для себя, поправься, разбогатей,
А потом найди себе там кого-нибудь без затей,
Чтоб варить ему щи и рожать от него детей,
А как все это вспомнишь – сплевывать и креститься.

Мол, был месяц, когда вломило под тыщу вольт,
Такой мальчик был серафический, чайльд-гарольд,
Так и гладишь карманы с целью нащупать кольт,
Чтоб когда он приедет,
было чем
угоститься.