композиционные особенности былин

Положив в основу сюжета какое-нибудь одно или очень немногие события, былина стремится разработать их как можно глубже и при этом создать «нечто отдельное и цельное» (В. Г. Белинский) .
Как же былиной достигается это «нечто отдельное и цельное» ? Это достигается ее сюжетом, рядом композиционных приемов, в которых ярко проявляется жанровая специфика былин.
Как правило, былина начинается зачином. Лишь в очень редких случаях зачину предшествует запев.
Как Владимир князь да стольнё-киевской
Порозгневался на старого казака Илью Муромца,
Засадил его во погреб во глубокий,
Во глубокий во холодный
Да на три-то году поры времени.
(Гильфердинг, т. 2, с. 18)
Композиционные принципы и приемы былин охватывают как их сюжетные, так и внесюжетные элементы.
Важнейшим композиционным принципом былин является принцип противопоставления (контраста или антитезы) , который проявляется прежде всего в построении сюжета былин. Основу былинного сюжета, как правило, составляет столкновение богатырей с их противниками. Это нередко отражается уже в самом названии былин («Добрыня и Змей» , «Илья Муромец и Калин-царь» , «Василий Игнатьевич и Батыга» и др.) .
В центре внимания сказителя — тот или иной богатырь. В этих целях в былинах используется композиционный прием выделения главного героя. Это нередко осуществляется уже в самом начале былины. Так, например, один из вариантов былины «Бой Алеши со Змеем» открывается таким зачином:
Да у князя было, князя Володимира,
Собирался в него да пир-беседушка,
И честна, и хвальна, да многорадостная.
Во-пиру-то бы сидели князья, богатыри,
Они сильные могучие богатыри.
Да и нету во пиру-то млад Алешеньки,
Млад Алешеньки свет Поповича.
Гиперболизация является важнейшим принципом создания былин. В них гиперболизируется сила не только богатырей, но и их противников. И чем больше эта сила противников, тем значительней оказывается победа богатырей над ними, тем большего прославления они заслуживают.
Важную композиционную роль в былинах выполняет прием повторений отдельных эпизодов, речи героев и т. п. Чаще всего это повторение трехкратное, но может быть и двукратным.
Повторения встречаются и в сказках. Однако их функции в былинах и сказках не совсем одинаковы. В сказках повторения, как правило, служат средством усиления их занимательности. Этой функции повторения в былинах не имеют. Как мы уже отмечали, былины, как правило, открываются «зачинами» и заканчиваются развязкой. Однако в некоторых былинах зачину предшествует «запев» , а за развязкой следует «исход» . Эти былинные «запевы» и «исходы» иногда напоминают сказочные «присказки» . Однако в большинстве случаев «запевы» и «исходы» былин существенно отличаются от сказочных «присказок» и по своему конкретному содержанию, и по выполняемым ими функциям.
Назначение былинных запевов совершенно иное. Как правило, былинный запев рисует величественные картины природы, передает торжественный пафос, настраивает слушателя на восприятие чего-то важного, значительного. Очень показателен в этом отношении известный запев былины «Про соловья Будимировича» , которой открывается сборник Кирши Данилова:
Высота ли, высота поднебесная,
Глубота, глубота, окиян-море,
Широко раздолье по всей земли,
Глубоки омоты днепровския.
(К. Данилов, с. 9)
В отличие от распространенной конечной сказочной присказки, которая указывает вымышленность содержания сказки и последний раз стремится удивить слушателя — «Я там был, пиво пил; пиво-то по усу текло, да в рот не попало» , былинный исход нередко подчеркивает историческую достоверность изложенного. Так, например, один вариант былины «Добрыня и Алеша» заканчивается таким исходом:
Это тут Добрыня наживается,
А история-речь тым кончается.
В заключение можно сказать, что композиция былины, приемы и принципы ее построения отличаются жанровым своеобразием. Это своеобразие композиции былин полностью обусловлено особенностями образного и идейно-тематического содержания былин, а также спецификой их назначения

При жанровом определении былины привлекаются дифференциальные признаки, отличающие ее от смежных жанровых форм (исторической песни, духовного стиха, сказки) , а именно: метрическая структура текста, его установка на достоверность, наличие «государственных интересов» , которыми обусловлены поступки героя и т. д. Тем не менее, актуальны и жанровые модели: собственно героической эпики (у большинства былин) ; волшебной сказки («Садко в подводном мире» , «Михайло Потык» и др.) ; новеллистической сказки («Ставр Годинович») , баллады («Чурило и Катерина» , «Алеша и сестра братьев Петровичей» ) и др.

Для «классической» героической былины (согласно теории моделей Р. Пиккио) , характерен содержательно-эстетический эталон – «константиновская» модель (ориентация текстов на прославление христианской державы и ее правителей) . Однако следует учесть, что, например, элементы «героические» часто присутствуют «в свернутом виде» внутри «балладных» сюжетов (бой героя и антагониста в былине о Козарине) , а поэтому только жанрово-тематическая классификация былин без учета входящих в них гетерогенных содержательных единиц и связей между ними не может адекватно описывать фольклорную традицию. Былины не всегда выстраиваются по тематическим осям координат: зачастую один сюжет претендует на несколько мест в «классификационной ячейке» , – поэтому нам представляется корректным дополнительно к тематическому принципу систематизации сюжетов учитывать глубинную семантику образов персонажей и «второй сюжетный план» (Б. Н. Путилов) эпических коллизий.

Важность подобных аналитических операций подтверждается при рассмотрении названий былин «внутри» традиции: в них прежде всего включаются эпиномы (имена и/или прозвища героев, их противников, соперников и невест) , а также деяния богатырей, и лишь в редких случаях – эпические топонимы. Это свидетельствует о том, что именно персонаж, его действия и характеристики, оказываются определяющими факторами при систематизации былинных сюжетов.