Анализ стихотворения А. А. Блока "Незнакомка"

Стихотворение построено на контрасте картин и образов, противопос­тавленных и отраженных друг в друге. Первая часть рисует картину само­довольной, разнузданной пошлости, знаками которой выступают художественные детали. Начало передает общую атмосферу и ее восприя­тие лирическим героем:
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
В стихотворении объединены противоположные по смыслу эпитеты — «весенний» и «тлетворный» . Пошлая обыденность изображается иронически:
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины,
И раздается женский визг.. .
Пошлость заражает своим тлетворным духом все вокруг. Даже луна, вечный символ любви, спутник тайны, романтический образ делается плоским, как шутки «испытанных остряков» :
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
Вторая часть стихотворения — переход к другой картине, противопос­тавленной пошлости первой. Мотив этих двух строф — смиренное отчая­ние, одиночество лирического героя:
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирен и оглушен.
Этот «друг единственный» — отражение, второе «Я» героя. А вокруг лишь сонные лакеи и «пьяницы с глазами кроликов» .
Лексика первой строфы («И каждый вечер друг единственный...» ) вы­сокая, сходная с лексикой второй части стихотворения. Лексика второй строфы («А рядом у соседних столиков...» ) — низкая («лакеи» , «торчат» , «пьяницы» , «кричат») , тяготеет к лексике первой части. Таким образом, эти две строфы как бы скрепляют части стихотворения, проникая в ткань лирического повествования.
Заглавный образ возникает во второй части. Но, кроме названия сти­хотворения, он нигде не обозначен прямо. В третий раз строка начинается со слов «И каждый вечер... » (анафора) . Постоянна пошлость, изображен­ная в первой части, но постоянно и прекрасное видение, мечта, недоступ­ный идеал: «Иль это только снится мне? » Героиня лишена реалистических черт, она вся окутана шелками, духами, туманами, тайной. Этот образ исполнен поэтической прелести, отгорожен от грязи действительности воз­вышенным восприятием лирического героя:
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
Таинственная незнакомка чужда окружающей реальности, это вопло­щенная Поэзия, Женственность. И она тоже «всегда без спутников, одна» . Одиночество героев выделяет их из толпы, притягивает друг к другу:
И странной близостью закованный
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Желанный «очарованный берег» рядом, но стоит протянуть руку — и он уплывет. Лирический герой ощущает свою посвященность в «глухие тайны» , его сознание заполняет волшебный образ:
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие, бездонные
Цветут на дальнем берегу.
Последняя строфа довершает переворот в душе лирического героя, го­ворит о его избранности, о нетленности прекрасного идеала:
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
Угаданная тайна, открывшая возможность другой, прекрасной жизни «на дальнем берегу» , вдали от пошлости действительности, принимается как обретенное «сокровище» . Вино — и символ откровения, ключа к тай­нам прекрасного. Красота, истина и поэзия оказываются в неразделимом единстве.
Появление героини сопровождается редкой по красоте звукописью (ассонансы и аллитерации) , создающей ощущение воздушности образа: «И кАждый вечер, в чАс нАзнАченный...» ; «Девичий стАн, шелкАми схвАченный, / В тумАнно (А) м'движется (А) о (А) кне... » и далее. Ассонан­сы на «у» придают утонченность образу Незнакомки: «И вею (У) т древни­ми поверьями / Ее УпрУгие шелка, / И шляпа с траУрными перьями, / И в кольцах Узкая рУка» .

ищите в бескрайних просторах инета.

этот анализ называют критика, может найдете в нете.