В чём заключается основная особенность образа лирической героини М. Цветаевой

Гений Марины Цветаевой — в ее силе и самобытности.
Уже в первых цветаевских стихах была неизвестная ранее в русской женской поэзии жесткость, резкость поэтов-мужчин. Таков был характер не только лирической героини ее стихов, но и самой Цветаевой. Традиционной женской слабости, изящности и легкости стиха она противопоставила твердость духа и силу мастера.

Я знаю, что Венера — дело рук,
Ремесленник — и знаю ремесло.

Стихи были для Цветаевой почти единственным средством самовыражения. Поэтому в ее лирике такая особенная доверительность, открытость. Валерий Брюсов писал, что от ее стихов бывает иногда неловко, будто подсмотрел в замочную скважину. И действительно, в стихах — вся ее жизнь.

По тебе тоскует наша зала, —
Ты в тени ее видал едва —
По тебе тоскуют те слова,
Что в тени тебе я не сказала.

Независимостью своего творчества и всего своего жизненного поведения Марина Цветаева отстаивала право женщины иметь сильный характер, отвергая устоявшийся образ женственности. Счастью быть любимой и любить она предпочитала счастье свободы:

Как правая и левая рука —
Твоя душа моей душе близка.
Мы смежены блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.
Но вихрь встает — и бездна пролегла
От правого — до левого крыла!

При всей своей гордыне, “вероломности” Цветаева может отдаваться короткому мгновению любви:

Мой! — и о каких наградах.
Рай — когда в руках, у рта —
Жизнь: распахнутая радость
Поздороваться с утра!

Но у Марины Цветаевой была своя святая заповедь: “Я и в предсмертной икоте останусь поэтом! ”, которой поэтесса была верна всю жизнь. Может быть, поэтому разлука стала одним из основных мотивов лирики Цветаевой. “Я не знаю ни одного поэта в мире, который бы столько писал о разлуке, как Цветаева. Она требовала достоинства в любви и требовала достоинства при расставании, гордо забивая свой женский вопль внутрь и лишь иногда его не удерживая”, — пишет о ней Евгений Евтушенко. Вот строки из “Поэмы Конца”:

Не довспомнивши, не допонявши,
Точно с праздника уведены.. .
— Наша улица! — Уже не наша.. . —
— Сколько раз по ней.. . — Уже не мы.. . —
— Завтра с западу встанет солнце!
— С Иеговой порвет Давид!
Что мы делаем? — Расстаемся.

И хотя она расценивала порой расставание как “сверхъестественнейшую дичь”, как “звук, от коего уши рвутся”, она всегда оставалась верна себе:

Никто, в наших письмах роясь,
Не понял до глубины,
Как мы вероломны, то есть —
Как сами себе верны.

Марина Цветаева говорила, что “глубина страдания не может сравниться с пустотой счастья”. Этой глубины в ее жизни хватило сполна. Ее жизненный путь был очень непрост. Живя в сложное время, Марина Цветаева оставалась поэтом, невзирая на часто нищее существование, бытовые неурядицы и трагические события, преследовавшие ее. Цветаева хорошо ощущала время, эпоху, в которую ей довелось жить. Поэтому в ее стихах такое внутреннее напряжение, надлом. Будто предчувствуя свою трагическую судьбу, Марина Цветаева пишет такие строки:

Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.

Смерть “в семнадцать лет”, о которой просит лирическая героиня Цветаевой, — это возможность избежать многих будущих страданий.

Что впереди! Какая неудача?
Во всем обман и, ах, на всем запрет! —
Так с милым детством я прощалась, плача,
В пятнадцать лет.

Пророчество своей собственной судьбы было не единственным в творчестве Марины Цветаевой. Главным пророчеством поэтессы стало ее очень часто цитируемое стихотворение:

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет.
Ворвавшимся, кате маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти —
Нечитанным стихам! —
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто на брал и не берет!) ,
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.

Яркая индивидуальность Марины Цветаевой необычайно многолика, мироощущение весьма противоречиво, судьба глубоко трагична… Всему ее творчеству свойственны интимность и непосредственность, благодаря которым мы с уверенностью можем назвать лирику поэтессы ее личным дневником, вобравшим в себя все глубочайшие переживания женщины, писавшей во время сложного переломного момента истории. Все, описанное Цветаевой, настолько зримо, что сомнений в искренности Марины Ивановны по отношению к читателям абсолютно не возникает.

Через все творчество поэтессы красной нитью проходит образ «крыльев», образ возвышенной и свободной поэтической души. Эта самая «окрыленность» ее души, неповторимое своеобразие ее мироощущения позволяют нам с уверенностью вести речь об обособленности неисчерпаемого творчества Марины Ивановны. Под ее «крылатой» душой подразумевается душа свободная, и свобода эта чувствуется не только во всей поэзии, но и в жизни поэтессы. Неспроста ее лирика не входила в рамки ни одного литературного направления, ведь подчинение власти какого-либо литературного течения означало бы для нее потерю индивидуальности и удивительной живости стихов.

Лирическая героиня Цветаевой неумолимо стремится к свободе во всем: в любви к человеку, к Родине. Она даже научилась использовать мучившее ее одиночество так, чтобы оно давало ей возможность уходить в себя, и там, внутри, обретать свободу.

Человеку, настолько остро чувствующему свою отчужденность в окружающем мире, необходима была простая человеческая любовь, согревающая страдающую душу. Именно с просьбой о любви обращается к нам всем «ни в чем не знавшая меры» лирическая героиня стихотворения «Уж сколько их упало в эту бездну…». А любить ее, такую «живую и настоящую», она просит именно за свою неповторимость, постоянную изменчивость, противоречивость удивительного характера: «…за всю мою безудержную нежность и слишком гордый вид…».

Цветаева, несомненно, ценила каждую каплю так необходимой ей любви, однако любовь подчиняет. Поэтическая натура берет свое и тяготеет, в конце концов, к свободе, которая способна давать ей совсем иную любовь, к которой она так стремилась всю жизнь. И именно по причине своего безудержного свободолюбия так одинока героиня Марины Цветаевой. Размышляя на тему взаимосвязи свободы и одиночества, вспоминается один замечательный афоризм: «Полная свобода возможна только как полное одиночество».

нигма. ру-есть все
и в инете поищи