Пожалуйста помогите! Имеют ли права на существования подобные теории (как у Раскольникова), и почему??? спасибо

Одна старушка 20 копеек, 5 старушек-РУБЛЬ.

Во времена Пушкина и Лермонтова, Достоевского и Толстого сама идея наполеонизма "витала в воздухе". О своем Тулоне мечтал почти каждый молодой человек. Не миновало это увлечение и Раскольникова. Поэтому он и создает свою теорию и вопрошает, тварь ли он дрожащая или право имеет.
Статью-то он написал и попробовал, "преступил", а жизнь доказала ему, что подобные теории обречены на провал. "Не убий! " - вот и весь сказ!

На основе этих носящихся в воздухе “недоконченных идей” Раскольников создает свою собственную довольно стройную теорию. Он так излагает ее основы: “...Люди, по закону природы, разделяются, вообще, на два разряда: на низший (обыкновенных), то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое слово. Подразделения тут, разумеется, бесконечные, но отличительные черты обоих разрядов довольно резкие: первый разряд, то есть материал, говоря вообще, люди по натуре своей консервативные, чинные, живут в послушании и любят быть послушными. По-моему, они и обязаны быть послушными, потому что это их назначение, и тут решительно нет ничего для них унизительного. Второй разряд, все преступают закон, разрушители, или склонны к тому, судя по способностям. Преступления этих людей, разумеется, относительны и многоразличны; большею час-тию они требуют, в весьма разнообразных заявлениях, разрушения настоящего во имя лучшего. Но если ему надо, для своей идеи, перешагнуть хотя бы и через труп, через кровь, то он внутри себя, по совести, может, по-моему, дать себе разрешение перешагнуть через кровь, — смотря, впрочем, по идее и по размерам ее, — это заметьте. В этом только смысле я и говорю в моей статье об их праве на преступление... Впрочем, тревожиться много нечего: масса никогда почти не признает за ними этого права, казнит их и вешает (более или менее)... Первый разряд всегда — господин настоящего, второй разряд — господин будущего. Первые сохраняют мир и приумножают его численно; вторые двигают мир и ведут его к цели. И те и другие имеют совершенно одинаковое право существовать”. Однако при столкновении с живой жизнью теория двух разрядов людей начинает рушиться. Измотанный страхом разоблачения, Раскольников пересматривает если не саму теорию, то свое место в ней: “...Он с омерзением почувствовал вдруг, как он ослабел, физически ослабел. "Я это должен был знать, — думал он с горькою усмешкой, — и как смел я, зная себя, предчувствуя себя, брать топор и кровавиться... Нет, те люди не так сделаны; настоящий властелин, кому все разрешается, громит Тулон, делает резню в Париже, забывает армию в Египте, тратит полмиллиона людей в московском походе..."” Главный герой “Преступления и наказания” уже понимает, что он — отнюдь не Наполеон, что, в отличие от своего кумира, спокойно жертвовавшего жизнями десятков тысяч людей, он не в состоянии справиться со своими чувствами после убийства одной “гаденькой старушонки”. Раскольников чувствует, что его преступление, в отличие от кровавых деяний Наполеона, — "стыдное", неэстетичное. Позднее, в романе “Бесы”, Достоевский развил тему “некрасивого преступления” — там его совершает Ставрогин, персонаж, родственный Свидригайлову в “Преступлении и наказании”. Раскольников же пытается определить, где же он сделал ошибку: “Старушонка вздор! — думал он горячо и порывисто, — старуха пожалуй что и ошибка, не в ней и дело! Старуха была только болезнь... я переступить поскорее хотел... я не человека убил, я принцип убил! Принцип-то я и убил, а переступить-то не переступил, на этой стороне остался... Только и сумел, что убить. Да и того не сумел, оказывается”. Принцип, через который пытается переступить Родион Романович, — это совесть. Стать “властелином” ему мешает всячески заглушаемый зов добра. Раскольников все больше думает о раскаянии и неслучайно заставляет Соню Мармеладову читать евангельскую притчу о воскресении Лазаря. Преступник мучается, любовь к Соне в конце концов побуждает его донести на самого себя, признаться в двойном убийстве. Однако и на каторге Раскольников все еще уверен, что теория двух разрядов людей правильна, просто он себя не к тому разряду отнес, за что и расплачивается. В этом новом мире христианской нравственности для теории двух разрядов людей уже нет места
«П. И Н» НУЖНО ПРОЧИТАТЬ НЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТО БЫ ОТВЕТИТЬ НА ЭТОТ ВОПРОС, А ЧТО БЫ ЗНАТЬ СОГЛАСНЫ ЛИ ВЫ С ДАННОЙ ТЕОРИЕЙ ИЛИ НЕТ

Право на существования имеют все теории, но вероятно не все следует воплощать в жизнь.