напишите, пожалуйста, анализ любого стиха Фета или Тютчева И еще, анализ главы Бела из произедения герой нашего временр

Читая первую главу романа М. Ю. Лермонтова "Герой нашего времени", мы захвачены драматической историей любви Печорина к черкешенке Бэле.
Нельзя ответить однозначно, почему Печорин полюбил Бэлу, и любил ли он ее на самом деле? Может быть, он "от скуки" (как признается сам) выбрал ее, потому что надоело "кокетство светских барынь". А возможно, Печорин ищет чего-то нового, доселе ему неведомого. Это он находит в сфере горцев, чье обаяние, смелость и гордость подчиняют себе главного героя. Он сам в минуту откровенности признается в том, что подражание чужому обычаю - страсть для него привычная.
А, может, любовь Печорина к Бэле - это не каприз, а попытка вернуться в мир естественных, искренних чувств? Ведь именно Бэла является примером чувственной стороны жизни. Вот как описывает ее автор: "высокая, тоненькая, глаза черные, как у горной серны".
Этимология имени Бэла не установлено. Среди традиционных мусульманских имен такого имени нет. Существует мнение, что Бэла - кабардинка, дочь кабардинского князя, поэтому Максим Максимыч и Печорин называют ее черкешенкой
Предлагая Казбичу украсть для него Бэлу, ее брат Азамат относится к ней как к вещи, которую он обменивает на коня в этом торге. Азамат расхваливает ее достоинства, ценившиеся горцами: ее красоту, способность к танцам, мастерство в рукоделии
Максим Максимыч сравнивает скакуна с Бэлой. Это традиционный восточный мотив- сопоставление лошади и женщины.
Печорин и сам не знает, любит ли он Бэлу Но ведь настоящая любовь - это забота о том, кого любишь, волнение за другого-, желание принести радость. Но, как мы видим, Печорин не умеет думать о Бэле, Он занят собой и своими переживаниями, ему грустно, одиноко, он нуждается в любви молодого, чистого существа - и добивается этой любви
Печорин понимает, что разделяет его и Бэлу принадлежность к разным культурам, обычаям, разным религиям, то есть к разным человеческим мирам. И в разговоре с ней он воздействует на ее сознание, устраняя все преграды, обращается к той идее, которая лежит в ее воспитании и жизни. Печорин развивает здесь идею неизбежности судьбы: "ведь ты знаешь, что рано или поздно должна быть моею". Бэла пораженная этой, как бы вновь открытой, но знакомой истиной, покоряется. Печорин стремится походить на горца в отношениях с Бэлой. Он хвалит ее красоту, дарит подарки, хитростью завоевывает ее доверие. Печорин играет, но делает это так искренне, что его игра становится реальностью. Он и сам забывает о первоначальном намерении в отношении Бэлы.
А она-то полюбила по-настоящему. Бэла призналась, что "он часта ей грезился во сне, и что ни один мужчина никогда не производил на нее такого впечатления"
Печорин не различает зла в выборе своих поступков. Похищение Бэлы, которое повлекло за собой гибель ее семьи, вовсе не осознается им как зло Он разрушает судьбу и жизнь пленительной горянки.
Бэла умирает от удара кинжалом в спину. В предсмертных сценах она показана не просто как экзотическая красавица, а как сущестическая красавица, а как существо, глубоко любящее Печорина. В последние свои минуты она задается не свойственными для нее вопросами о вере и душе, трогательно заботится о Григории Александровиче. Смерть ее не бессознательна, она умирает как глубоко думающий и чувствующий человек, осознавая свой близкий конец, но сохраняя при этом достоинство. Ведь она - "княжеская дочь, а не раба".
Умирая, мучаясь от боли, Бэла ни на минуту не забывает о Печорине. Она предана ему до последней минуты, Бэла печалится, что "она не христианка, и что на том свете душа ее никогда не встретится с душою Григория Александровича, и что иная женщина будет в раю его подругой". До последней минуты своей жизни Бэла даже не думает винить Печорина в своей смерти, вся ее предсмертная печаль выражается в бесконечной любви к нему. Живя одной любовью,

Афанасий Фет

Шепот, робкое дыханье.
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья.

Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря!..

Попробуем определить, как Фет добивается, чтобы каждое выражение стало картиной, как он достигает поразительного эффекта сиюминутности происходящего, ощущения длящегося времени и, несмотря на отсутствие глаголов, присутствия внутреннего движения стихотворения, развития действия.

Грамматически стихотворение представляет собою одно, проходящее через все три строфы восклицательное предложение. Ho мы воспринимаем его как неделимую текстовую единицу, накрепко спаянную с ощущением его внутренней композиционной цельности, имеющей смысловое начало. Дробное перечисление через запятую, которое может показаться главным двигателем в динамике переживания, в действительности лишь структурный механизм. Главный же двигатель лирической темы - в ее смысловом композиционном развитии, которое основывается на постоянном сопоставлении, соотнесении двух планов - частного и общего, интимно-человеческого и обобщенно-природного.

Стихотворение абсолютно лишено аналитических моментов, оно фиксирует ощущения поэта. Конкретного портрета героини нет, а неясные приметы ее облика, по сути дела, переданы через впечатления самого автора и растворяются в потоке его собственного чувства (в этом сказывается индивидуальное свойство поэтического почерка Фета).

Почти в каждом существительном, призванном передать состояние в данный момент человека и природы, потенциально заключено движение, скрыта динамика. Перед нами как бы само застывшее движение, процесс, отлитый в форму. Благодаря такому качеству перечисленных в стихотворении существительных, создается впечатление непрерывного развития, изменения, причем перечисление само по себе способствует нагнетанию напряжения.

У нашего современника, читательское восприятие которого привычно к самым неожиданным и вычурным поэтическим формам, возможность существования стихотворения, написанного в виде одного предложения, вряд ли вызовет сомнения.

Для сознания читателя 1850-х годов такой свободно, даже дерзко выраженный поток чувства, не знающий границ, был слишком необычен. Это стихотворение Фета отразило стремление лирики середины XIX века передать конкретный процесс прихотливого развития чувства, а через него - психологически сложный мир человеческой личности.