А ядовитым травиться своим ядом - не страшно?)))

Великолепный отец слепил из сына лепешку. Это же очевидно. Рядом с волевыми людьми я чувствуюсь испуганным и безвольным. Теперь я знаю, что чувствуют женщины, взятые силой. Флаги подняты на уровень бога, и в сыром облаке хлещут его по лицу. Он как героический тепловоз сквозь дым и пургу, сквозь картечь, град и дождь устремляется только вперед. Дочь, выйди замуж за сто килотонн, положи эту бомбу в постель, она тебя защитит. «Папа, я хочу писать, вылезу из воды?» "Писай в ванне, не бойся, моча внутри не отравила тебя, не отравит она и снаружи". День спустя. «Папа, а можно пописать в ванну к тебе?» "Нельзя". «Но ты сам говорил, наша моча стерильна?» "Видишь ли, это другое". Вот и курильщик как писающий в бассейне – самому ничего, а окружающим неприятно. В этом вся этика и причина конфликтов.

Борзеющий Резник исподтишка трассирующими прыжками пугливого зайца пересекает долину смерти. Когда война оторвет его ноги, он сделается патриотом, иначе исчезнет смысл жить. Экклезиасты думают, смерть делает жизнь бессмысленной. Напротив. К примеру, солдат умирает за Путина. Разве это бессмысленно? Или вот хлопца в Бахмуте прихлопнули за Украину. Еще какой смысл! А вот бравый американец Джонни умер за демократию и свободу. Их надгробья как снадобья навевают патриотический транс, и вуали вдов чуть колышутся, как и ссутулившиеся в безветрие флаги. Как нельзя кстати погибает и Магеллан, стоит вспомнить про земной шар, и вот сразу же Магеллан. Сволочь был, наверное, еще та. Но смысл хапнул.

Ягеллон сомневается. Успею ли стать начальником? Сделаюсь ли окончательно взрослым? Судя по этому кавардаку на столе, мальчик еще не готов стать отцом. Фотографии одноклассников говорят: а оно тебе надо? Жизнь — бесконечный мальчишник. Успокойся, товарищ: отряд твой заметит потерю бойца и даже отметит, обновив содержание тостов. Кстати, я мальчик. Я знаю плохие слова: колготки, трусы, комбинашка. Хи-хи.

Свистопляс пускается в пляс с пулеметными пересвистами, британцы танцуют с танками танцы. По канату спускается Евросоюз в блестящем костюме царицы цирка. Безногая экономика с визгом катится на ватрушке с Монблана. Кивающая в такт шагам кляча клянчит спутниковые самолёты, но дают лишь подземные лодки. Восходы уже израсходовали, скоро истратят последний закат, передергивающий судорогу железнодорожных затворов. А у нас «Советское шампанское» переименовали в шампанское «Постсоветское». На Круине нашили платочков с «Леопардами» и еврофайтерами. Есть чем теперь и слезу смахнуть, есть во что и сморкнуться в тихих сумерках перед украинской ночью.

Эрмитаж переписывает картину «Запорожцы пишут заявление Христа народу». У хулигана на крыше наган, у шарлатана сплошной балаган. Высокомерные звезды даже не смотрят на нас, когда лезвие истины использует живой меч против живых щитов. Мы не скажем ни слова, мы станем смотреть как голый Йозеф Баррель катит почку по рельсам войны, позабыв вложить туда смысл. На его оголтелом теле переливаются хитрые приспособления, лезвия жидких бритв и литры воды из трюма «Луизитании». В каждом глазу у него по сумасшедшему дому. Рот открыт как у трупа ужасной смерти.

Вот и ночь. Звезды на небе выскочили как прыщи на лице девицы. Мальчик в ядовитом окне приносит мне чашу ревности, и говорит: Эйнштейн доказал — любовь и ревность эквивалентны с детства. Ядом ревности не отравить мёд любви.

В глубине общественных организаций ты не найдешь ни подлости, ни коварства, ни сепаратной змеи, ни саперной лопатки, ни оленьего камня комариной Тунгуски. Там только абстрактный охотник в зеркальном лесу целится в свои отражения, но, сделавшись жидкими, иллюзии ускользают.

Трагедии кончились. Счастья нет. Рассказывать нечего, всё как обычно. Разве что искристый интерес серебрится в звездных ирисах. Мне так надоели галактики, избавьте меня от них.

Для ядовитого свой яд что кровь или лимфа...)

По разному бывает. В природе встречаются разные хитрые приспособления, защищающие ядоносителя от своего яда.

Лучшим каждому кажется то, к чему он имеет охоту.
В сепаратном договоре не ищи спасения.
В глубине всякой груди есть своя змея.

Боязливо

Змеям свой яд не опасен.

Гнев человека погубит его.