какого чорта
Однажды, посреди концерта,
Из приглушённой барской ложи,
Картавя мрак:
- Какога чЭгта
Фальшивит альт и пичкают нас ложью?. . -
Проклекотал один "богемец",
Потрёпанный знаток всего,
О чём бы не сказал он, поцеживая херес
И презирая мир в лорнета яркое стекло.
Он бросил тень, и был поддержан он
Толпой набитых индюков с дебелыми их курами…
На пустом месте пустой звон
Вдруг перерос в набат цензуры.
У каждого нашлось, что предъявить:
- Либретто-то здесь выписано плохо!. .
- Фаааакт!. .
- Увертюра – брак!. .
- Фи!. .
- Тромбонист небрит.. .
- А под конец вообще - не музыка, а грохот!. .
- Но что же делать, господа? -
Мелькали фраки, фиксы, шали,
Сверкали перлы, вЕдры льда
С шампанским, коим погашали
Культурный шок культурорубы.
Мелькали смокинги, боа,
Сверкали туфли, трубки, зубы
И гул занудный завывал:
- Как быть, алча незыблемой гармонии
В век зыбкий, гибких перемен,
Когда одна лишь, как её бишь, эта филармония
Есть в нашем патриаршем М.
- Чтоб дальше слыть, не слышать от оваций,
Не нарушать ни этикет, ни протокола,
Необходимо в свете появляться…
- Позвольте-ка, ведь свет на ней сошёлся колом…
- Ах, душенька, не колом – клином…
Вы о пристанище искусств?. .
- Конечно, да! Как сие мило,
Что вы меня подправили…
- Продолжим наш дискусс…
Но тут одна, встав в весь свой лебединый рост,
Взором меча тугие молнии,
Молвит:
- Один конец её – он упирается в погост,
Второй ведёт сюда, к нам, о друзья! К музЫке! В филармонию!. .
- ЕЁ конец? Что за шарады?
Извольте-ка пообъяснить…
- Ах, полноте! Ведь думать надо:
У нас же улица одна-то,
И нам решать, в какую сторону идти.
К томе же, чернь должна не забывать,
Что мы не чернь, что мы ЛЮДЬМИ остались,
Что в нас эстетика и статика жива
Им невдомёк, в укор, как оплеуха и на зависть.
Абзац.
Надсадно, стадно, складно, хором
Одно и то же с разных мест
Постановили:
Проще иметь и содержать ручного дирижёра,
Чем постигать свободный и безудержный оркестр.
Что ж… Дирижёр, скромняга, с достоинством и стойко
Свой жребий принял, бойко осознал:
Музыка – чушь. Важно лишь только,
Чтоб полон был народом зал.
…
Теперь такая церемония:
Бомонд всё столь же чванно, по привычке
Сопит подпитый под симфонии,
Делясь в антракте сплетнями и спичками.
Свет… После перерыва – снова.. .
Что же оркестр? – Не у дел…
Стараниями свадебного дирижёра
Он в нём один, премьер, как он того хотел.
Каждый концерт он реет чёрной птицей
Над ямою, что немотой зияет,
До пота хладного боится в фарсе ошибиться,
Стоя спиной в прицеле глаз хозяев.
Хозяева же восседают величаво
В тиши, рыхлой и тягостной, как сажа,
В финале – шелест, шёпот - «бис» , да «браво» ,
Случаются на сцене и букеты даже.
А после с гордым и усталым видом,
Дабы узрела чернь накал,
Бредут в свой быт, оббитый твидом,
В свой склеп, на свой корабль – кончен бал.
...
Тик-…
Ночь обнимает город М.
-так…
Покорно ночь на М. легла.
Тик-так…
В соитье их назло и вся, и всем
Где-то струится песней мгла.
Тихо, извечно, стройно, просто,
Как ручеёк, прозрачен, светел, чист,
Играет в стороне погоста
Небритый не умолкший тромбонист.
Все согласились и затихли,
Врозь табачок, по разны стороны.
В его конце – луна и вихри,
Кресты, игра, труба и вороны.
Не бойся сметь! Какого чорта!. .
Но там, средь морд портретных, восковых,
Нельзя… И лучше здесь – жить среди мёртвых,
Чем дохнуть там среди «живых» .