Вы очень задаетесь в Ваших вопросах, или Вам удается задать их, не задавая себя?

Эпиграф:

«Обращаю ваше внимание на то, что до сих пор вы не коснулись в моих книгах темы иронии, гротеска, юмора, а ведь они могут быть масками серьезности! «Мнимая величина» притворяется шуточками, и критика позволяет себя обмануть, но ведь здесь шутки – это справка из сумасшедшего дома, дающая возможность говорить о серьезных вещах. (Это не единственная функция данной шутливости, другую я вижу в возможности придать тексту неоднозначность, читатель не знает, что здесь сказано в шутку, а что всерьез, и границу между одним и другим может передвигать по своему усмотрению, а это вызывает особые семантические эффекты.) Я пишу о том, что знаю, или о том, о чем хотя бы догадываюсь. Наверняка я не полон самосознания! А потому и вы можете найти наилучшее место между критической дерзостью и сдержанностью.
Но всегда стоит рисковать!».

Снова Лем (из письма Рафаилу Нудельману; Краков; 19.04.74 г.)

Если бы вопросы можно было плести из ветвей лозы или ивовых прутьев, я был бы этому очень рад. Тогда бы та ветвь или тот прут, становящиеся небольшой составляющей частью вопроса, о которой рассказал С. Лем в эпиграфе, была бы не единственной, конечно.

Думаю, что я не очень задаюсь в своих вопросах, в меру.

Каждый задающий вопрос - задавака по определению...
Но если задаваясь вопросом, он получает ответы и что-то познаёт, то эти его задавания - благо...)

о себе тут пишут, но никогда не признаются в этом

1 - бывает,
2 - случается ...

Честно. Я не задаюсь вопросом, задаюсь ли я, когда задаю вопрос. ) И оглянулся посмотреть, не оглянулось ли оно, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я.))

Да! Я давно понял, что задаваться - это не моё! Я скорее ответчик (но не автоответчик!)

На этот вопрос нельзя ответить, избегнув conspicuous consumption.