Разве можно разделить ГОРЕ?... Я вот не знаю, КАК?

По хрустальным сердцам в Новый Год разливали любовь
Всем – по полному, с пеной, спеша в до-курантную малость
Приготовиться к счастью, и каждый был к счастью готов,
Я – последним стоял, мне напитка любви не досталось.
Вот пустая бутылка легла по примете под стол,
Наклонясь, как фрегат, покидающий времени стапель,
Я, ногой подкатив её, поднял и тут же нашёл
Возле донца на стенках остатки: пять искристых капель.
«Меньше, чем у других, - я решил, - Да и то – ничего!
Меньше выпью любви, значит страшным не будет похмелье»
Мне и нужно-то малость её. Да буквально всего
Лишь для памяти, ну и чуть-чуть, может быть, для веселья.
Было время, когда, наглотавшись любви из горла
Я дарил её лучшим, а часто – и просто случайным
Пузырькастым «Боржоми» по мне вместо крови текла
Её алая сила, вальсируя пенною тайной.
Напрягая аорты, мне пульс учащала любовь,
Щёки рдели и голос вдруг делался робким и странным,
А потом превращалась в обычную красную кровь,
Вытекая на снег сквозь измен межребёрные раны.
Бьют часы. Все сближают сердца над столом.
Надо чокнуться с тем, с кем ты хочешь наутро проснуться,
И под медно-привычный кремлёвский дурацкий «бом-бом-м-м»
Надо выпить до дна, и губами до губ дотянуться.
Все смеются как дети, но вдруг оглушительный визг
Прекратил карнавал, и мы все увидали: девчонка
Слишком сильно ударилась сердцем, разбив его вдрызг
Об чугунный сосуд короля подмосковной тушонки.
«К счастью! » - тут же в хозяйской руке появился совок
А девчонка стоит, на осколки смотря удивлённо,
И сквозь слёзы твердит: «Как ты мог… как ты мог.. . как ты мог… »
Человеку, который вчера ей казался влюблённым.
Возле ёлки, в углу, я заметил кусок хрусталя
Тот, что к ножке поближе, который обычно не бьётся.
Под курантное «до» он мне выдал чистейшее «ля» ,
И понятно вдруг стало, что шанс у любви остаётся.
Пять оставшихся капель легли на хрустальное дно
«Пей, красивая! Хватит, поверь мне, на первое время»
«Как же вы? » «Ничего, может быть, перейду на вино.
От любви у мужчины лысеют бумажник и темя»
И, последний удар отмечая решеньем глотка,
Улыбнулась лучисто недавно рыдавшая крошка,
А потом вдруг к ладони моей прикоснулась рука:
«Выпей, милый, со мною, на донце осталось немножко»
Выпил. В жилах – литавров звенящая медь,
Капли ртутью слились через взгляд, обдавая пожаром.
Как же, чёрт нас дери, можно много внезапно успеть,
Если верить любви и судьбы новогодним ударам.

Если человек вам доверял раньше, вы были не безразличны, то ваше присуствие, хоть немного поддержит его.

Наше сосрадание, помощь человеческая, участие именно притупряют боль потери на время, когда очень плохо. Это может спасти. Но, надо не перейти грань, когда страдающего нужно оставить один на один с болью. Опора не может быть долгой. Иначе человек может потерять способность выживания.

Можно.. . Если они видят, что вы тоже искренне страдаете. Это легче, чем если всем безразлично. А как.. . Просто говорить о нем, слушать, дать возможность выговориться.

никак. потому что горе не делится.
каждый тянет свою лямку.. .
понять можно, оказавшись в равнозначной ситуации

Я совершенно с Вами солидарна. Я остаюсь собой. И очень рада, когда со мной в трудные минуты общаются так, как будто бы нет никакого горя. Мне думается, что это единственно правильный путь. Для меня, по крайней мере.

Я понимаю, что моими словами не утешить скорбящего. Но я сама была на месте утратившей очень любимого и близкого человека, и тех, кто сопереживал со мной и искренне старался хотя бы успокоить, проявлял заботу и внимание, я считаю разделившими со мной горе

если я чуствую что во мне нуждаются, когда горе, то прихожу и просто молчу или слушаю как мне излевают душу. в молчании тоже есть помошь, главное человек понимает что он не один. и его не жалеют а просто разделяют его горе на две половинки!

Несколько лет назад 30 декабря умер мой дед. Новогоднюю ночь я провел в поезде. Все поздравляют друг друга, а мне горько. Женщина пожилая просто спросила: "Что, горе? "... и положила руку мне на плечо.
Я больше никогда её не видел, но до сих пор благодарен - она разделила мое горе. А вы говорите...

Своим присутствием и молчанием мы можем разделить горе и боль человека. Иногда молчание может сказать больше, чем слова утешения. Люди разные, одним нужно, чтобы в такую минуту с ними был рядом кто-то, другим --чтобы остаться одному, но это должен быть очень сильный человек, который сможет справится со своей болью. И неправда, что горе не делится, особенно, если это касается близкого человека.

Вот что сказал друг Джигарханяну, когда у него погибла дочь. Он позвонил и спросил: " Неужели это правда? " Потом сказал: " Позволь ничего не говорить. "