Как к человеку может сформироваться предвзятое отношение?

на фоне зависти

А сплетники на что? А какие странные дела у нас в России лепятся...

Я сплавлю скважины замочные.
Клевещущему - исполать.
Все репутации подмочены.
Трещи, трехспальная кровать!

У, сплетники! У, их рассказы!
Люблю их царственные рты,
их уши, точно унитазы,
непогрешимы и чисты.

И версии урчат отчаянно
в лабораториях ушей,
что кот на даче у Ошанина
сожрал соседских голубей,
что гражданина А. в редиске
накрыли с балериной Б...

Я жил тогда в Новосибирске
в блистанье сплетен о тебе.
Как пулеметы, телефоны
меня косили наповал.
И точно тенор - анемоны,
я анонимки получал.

Междугородные звонили.
Их голос, пахнущий ванилью,
шептал, что ты опять дуришь,
что твой поклонник толст и рыж.
Что таешь, таешь льдышкой тонкой
в пожатье пышущих ручищ...

Я возвращался.
На Волхонке
лежали черные ручьи.

И все оказывалось шуткой,
насквозь придуманной виной,
и ты запахивала шубку
и пахла снегом и весной.

Любимая, Наташа, чудо,
Чнистейшая среди клевет!
Чем траурнее пересуды,
Тем чище твой высокий свет.

Так ложь становится гарантией
твоей любви, твоей тоски...

Орите, милые, горланьте!..
Да здравствуют клеветники!
Смакуйте! Дергайтесь от тика!
Но почему так страшно тихо?

Тебя не судят, не винят,
и телефоны не звонят...
---------------------------------
У нее отец полковником,
А у него пожарником.
Он, значит, ей не ровня был,
Был завсегда охальником.

Она во двор - он со двора,
Такая уж любовь у них.
А он работает с утра,
Всегда с утра работает.

Ее никто и знать не знал,
А он считал пропащею,
А он томился и страдал
Идеею навязчивой.

Роман случился просто так,
Роман так странно начался.
Он предложил ей четвертак,
Она давай артачиться.

А черный дым все шел и шел,
А черный дым вздымался вверх.
И было так им хорошо,
Любить ее он клялся век.

А после дела темного,
А после дела смутного.
Искал места укромные,
Искал места уютные.

Какие странные дела
У нас в России лепятся.
А как она ему далась,
Расскажут, не поверится.

А клены длинные росли,
Считались колокольными.
А люди шли, а люди шли,
Путями шли окольными.

А если б наша власть была,
Для нас, для всех понятная,
То счастие б она нашла,
А нынче жизнь проклятая.