Расставьте знаки препинания

Ассоль проникла в высокую брызгавшую росой луговую траву. Держа руку ладонью вниз над ее метелками, она шла, улыбаясь струящемуся прикосновению. Засматривая в особенные лица цветов, в путаницу стеблей, она разлИчала там почти человеческие намеки, позы, усилия, движения, черты и взгляды. Ее не удивила бы теперь процессия полевых мышей, бал сусликов или грубое веселье ежа, пугаящего спящего гнома своим фуканием. Так, волнуясь и трепеща, она подошла к склону холма, скрывшись в его зарослях от лугового пространства, но окруженная теперь истиными своими друзьями. Это были крупные старые деревья среди жимолисти и орешника. Их свисшие ветви касались верхних листьев кустов. В спокойно тяготеющей крупной листве каштанов стояли белые шишки цветов, и их аромат мешался с запахом росы и смолы. Тропинка, усеянНая выступами скользких корней, то падала, то взбиралась на склон. Ассоль чувствовала себя, как дома. Она выбралась, перепачкав ноги землей, к обрыву над морем и встала на краю обрыва, задыхаясь от поспешной ходьбы.
Удачи!

На мой ник не обращайте внимания :)
Зачем тебе такой ..."ник"? Он что, вопрос жизни и смерти?

Ассоль проникла в высокую, брызгавшую росой, луговую траву. Держа руку ладонью вниз над её метелками, она шла, улыбаясь строящемуся прикосновению. Засматривая в особенные лица цветов, в путаницу стеблей, она разлучала там почти человеческие намеки - позы, усилия, движения, черты и взгляды. Ее не удивила бы теперь процессия полевых мышей, бал сусликов или грубое веселье ежа, пугаящего спящего гнома своим фуканием. Так, волнуясь и трепеща, подошла она к склону холма, скрывшись в его зарослях от лугового пространства, но окружённая теперь истинными своими друзьями. Это были крупные старые деревья среди жимолости и орешника. Их свисшие ветви касались верхних листьев кустов. В спокойно тяготеющей крупной листве каштанов стояли белые шишки цветов, и их аромат мешался с запахом росы и смолы. Тропинка, усеянная выступами скользких корней, то падала, то взбирались на склон. Ассоль чувствовала себя как дома. Она выбралась, перепачкав ноги землёй, к обрыву над морем, и встала на краю обрыва, задыхаясь от поспешной ходьбы.

Ассоль проникла в высокую, брызгающую росой, луговую траву; держа руку ладонью вниз над ее метелками, она шла, улыбаясь струящемуся прикосновению. Засматривая в особенные лица цветов, в путаницу стеблей, она различала там почти человеческие намеки, — позы, усилия, движения, черты и взгляды; ее не удивила бы теперь процессия полевых мышей, бал сусликов или грубое веселье ежа, пугающего спящего гнома своим фуканьем.

Так, волнуясь, трепеща и блестя, она подошла к склону холма, скрывшись в его зарослях от лугового пространства, но окружённая теперь истинными своими друзьями.

То были крупные старые деревья среди жимолости и орешника. Их свисшие ветви касались верхних листьев кустов. В спокойно тяготеющей крупной листве каштанов стояли белые шишки цветов, их аромат мешался с запахом росы и смолы. Тропинка, усеянная выступами скользких корней, то падала, то взбиралась на склон. Ассоль чувствовала себя, как дома.

Она выбралась, перепачкав ноги землёй, к обрыву над морем и встала на краю обрыва, задыхаясь от поспешной ходьбы.