Придумайте небольшую историю на тему "Что такое сила искусства?"

На рассвете мы с Лёнькой напились чаю и пошли на мшары искать глухарей. Идти было скучно.
– Ты бы, Лёня, рассказал чего-нибудь повеселей.
–Чего рассказывать?  — ответил Лёнька.  — Разве про старушек в нашей деревне. Старушки эти  — дочери знаменитейшего художника Пожалостина.Академик он был, а вышел из наших пастушат, из сопливых. Его гравюры висят в музеях в Париже, Лондоне и у нас в Рязани. Небось видели?
Я вспомнил прекрасные, чуть пожелтевшие от времени гравюры на стенах своей комнаты в доме у двух хлопотливых старух.Вспомнилось мне и первое, очень странное ощущение от гравюр. То были портреты старомодных людей, и я никак не мог избавиться от их взглядов. Толпа дам и мужчин в наглухо застёгнутых сюртуках, толпа семидесятых годов девятнадцатого столетия, смотрела на меня со стен с глубоким вниманием.
– Приходит как-то в сельсовет кузнец Егор,  — продолжил Лёня.  —Нечем, говорит, чинить то, что требуется, потому давайте колокола снимать.
Встревает тут Федосья, баба из Пу́стыни: «У Пожалостиных в доме старухи по медным доскам ходят. Что-то на тех досках нацарапано  — не пойму.Эти доски и пригодятся».
Я пришёл к Пожалостиным, сказал, в чём дело, и попросил эти доски показать. Старушка выносит доски, завёрнутые в чистый рушник. Я взглянул и замер. (Мать честна́я, до чего тонкая работа, до чего твёрдо вырезано! Особенно портрет Пугачёва  — глядеть долго нельзя: кажется, с ним самим разговариваешь. «Давайте мне доски на хранение, иначе их на гвозди переплавят»,  — говорю ей.
3аплакала она и говорит: «Что вы! Это народная ценность, я их ни за что не отдам».
В общем, спасли мы эти доски  — отправили в Рязань, в музей.
Потом созвали собрание, чтобы меня судить за то, что доски спрятал.Я вышел и говорю:«Не вы, а ваши дети поймут ценность этих гравюр, а труд чужой почитать надо. Человек вышел из пастухов, десятки лет учился на чёрном хлебе и воде, в каждую доску столько труда вложено, бессонных ночей, мучений человеческих, таланта...»
–Таланта!  — повторил Лёня громче.  — Это понимать надо! Это беречь и ценить надо! Ведь правда?