Помогите сократить текст пожалуйста.

•Я ощущаю на лице мерное горячее дыхание Холина. Он сильными гребками гонит лодку; слышно, как вода тихо всплескивает под ударами весел. Мальчик замер, притаясь под плащ-палаткой рядом со мной.
Впереди, на правом берегу, немцы, постреливают и освещают ракетами передний край - вспышки не так ярки из-за дождя. И ветер в нашу сторону. Погода была на нашей стороне.
С нашего берега взлетает очередь трассирующих пуль. Такие трассы с левого фланга третьего батальона будут давать каждые пять-семь минут: они помогут нам вернуться обратно.
- Сахар! - шепчет Холин.

Мы кладем в рот по два кусочка сахару и старательно сосем их: это должно до предела повысить чувствительность наших глаз и нашего слуха.
Мы находимся, верно, уже где-то на середине плеса, когда впереди отрывисто стучит пулемет - пули свистят и, выбивая звонкие брызги, шлепают по воде совсем неподалеку.

- МГ-34, - шепотом безошибочно определяет мальчик, доверчиво прижимаясь ко мне.
- Боишься?
- Немножко, - еле слышно признается он. - Никак не привыкну. Нервеность какая-то… И побираться - тоже никак не привыкну. Ух и тошно!

Я живо представляю, каково ему, гордому и самолюбивому, унижаться, попрошайничая.
Мы движемся еле-еле, еще миг, и днище цепляется за песок. Минуты две мы напряженно вслушиваемся. Слышно, как капли дождя мягко шлепают по воде, по земле, по уже намокшей плащ-палатке; я слышу ровное дыхание Холина и слышу, как бьется мое сердце.
Несколько минут спустя лодка спрятана, и мы, пригнувшись, крадемся вдоль берега, время от времени замирая и прислушиваясь. Когда ракета вспыхивает неподалеку, мы падаем на песок под уступом и лежим неподвижно, как мертвые. Уголком глаза я вижу мальчика - одежа его потемнела от дождя. Мы с Холиным вернемся и переоденемся, а он…
- Ну, я пойду, - чуть слышно говорит мальчик.
- Я провожу тебя, - вдруг шепчет Холин. - По оврагу. Хотя бы немного.
- Нет! - возражает мальчик. - Пойду один! Ты большой - с тобой застукают.
- Хоть по оврагу, - упрашивает Холин шепотом. - Там глина - наследишь. Я пронесу тебя!
- Я сказал! - упрямо и зло заявляет мальчик. - Я сам!
Он стоит рядом со мной, маленький, худенький, и, как мне кажется, весь дрожит в своей старенькой одежке. А может, мне только кажется…
- До встречи, - помедлив, шепчет он Холину.
- До встречи! - Я чувствую, что они обнимаются и Холин целует его. - Главное, будь осторожен! Береги себя!
- До встречи, - обращается мальчик уже ко мне.
- До свидания! - с волнением шепчу я, отыскивая в темноте его маленькую узкую ладошку и крепко сжимая ее.

Больше с Иваном я не встречался. Когда начались бои за Берлин, меня и еще двух офицеров командировали в одну из оперативных групп, созданных для захвата немецких архивов и документов.
машинально открыл папку, которую держал в руке. Взглянул - и сердце мое сжалось: с фотографии, приклеенной к бланку, на меня смотрел Иван Буслов…
Я узнал его сразу по скуластому лицу и большим, широко расставленным глазам - я ни у кого не видел глаз, расставленных так широко.

Он смотрел исподлобья, сбычась, как тогда, при нашей первой встрече в землянке на берегу Днепра. На левой щеке, ниже скулы, темнел кровоподтек. С замирающим сердцем я перевернул его - снизу был подколот листок с машинописным текстом.… 21 декабря сего года в расположении 23-го армейского корпуса, в запретной зоне близ железной дороги, чином вспомогательной полиции Ефимом Титковым был замечен и после двухчасового наблюдения задержан русский, школьник 10–12 лет, лежавший в снегу и наблюдавший за движением эшелонов на участке Калинковичи - Клинск. При задержании неизвестный оказал яростное сопротивление и был доставлен в полевую полицию…