Вопрос про Ленинградский футбольный бунт. Как можно было не заметить выбежавшего болельщика, который занял место в воротах

Это вроде как не совсем так ...

Немного прозаичнее.. .
Пытался он вратаря увести ..естественно ему не дали ...
под жопу напинали, руки заломили и стали выводить ...

Тогда спиртное свободно на стадионах продавали, и разгоряченные болельщики заступились, милицию видимо числом превзошли ...
А те подмогу вызвали ...как раз к окончанию матча подоспели ...Раз уж приехали или прискакали, ну и начали хватать всех кого попало ...
Особой заварушки то не было, а люди реальные сроки получили ))))

ДОПОЛНЮ

сейчас покопался ...
Насчет особой заварушки я не прав оказался ...
Почитал воспоминания игроков, им надеюсь можно доверять ...вот одно из них :

. Покойный ныне Юрий Андреевич Морозов, тренер "Зенита", играл тогда правого полузащитника. "Тот матч мне запомнился на всю жизнь. Играли мы, конечно, безобразно. А может, "Торпедо" выглядело блестяще. Я тогда правого полузащитника играл, держал Валю Иванова. Ничего у меня неполучилось. Валя нам два мяча положил. Да и вообще, торпедовцы делали, что хотели. Началось все минуты за две-три до конца. Выходит на поле человек и выводит из ворот Володю Фарыкина. А сам снимает пиджак и становится наего место. Милиционеры, конечно, его прозевали. Потом опомнились, скрутили ему руки и потащили на выход. Зрители и так были возбуждены, а тут совсем обезумели. Я такого никогда не видел, тем более вЛенинграде. Бутылки на поле водопадом посыпались. Мы все – игроки, тренеры, судьи – едва успели в тоннеле скрыться. Едва вошли в раздевалку – никто, по-моему, даже грязных гетр не успел снять, – вбегает кто-то из администрации: "Ребята, там такое началось! Быстро отсюда в соседний корпус на второй этаж! " Мы бегом туда. К окнам прильнули – глазам не поверили: огромная толпа штурмует ворота, отделяющие внутренний дворик стадиона от площади. Ломились во дворик с двух сторон. Но со стороны тоннеля ворота металлические были, наглухо закрытые. А вот как они с площади не ворвались, до сих пор не пойму. Толпа озверела, и если бы добрались они до нас или торпедовцев (те в другом корпусе забаррикадировались, тоже на втором этаже) , наверное, не пощадили бы никого. Честно говоря, очень страшно было.

Автобусы – и наш, и торпедовский – во дворе стояли. Что с ними сотворили! С открытой галереи над корпусами сбрасывали декоративные металлические вазы, каждая кило по 150–200.

Хорошо, никого не раздавили. У многих были ломы, грабли, лопаты – разграбили складхозяйственного инвентаря. Раненых было много.

Помню, одного капитана первого ранга здорово покалечили. Пытались его вывезти на скорой помощи, так толпа втолкнула машину обратно во двор.

Затихать волнения стали только к полуночи, когда у ворот осталось несколько сот самых возбужденных болельщиков. Их милиция оттеснила, и только тогда и мы, и торпедовцы смогли покинуть стадион.

Ни у кого из нас, футболистов, случившееся в голове не укладывалось: Ленинград всегда считался городом культурным.

Наверное, совпали наша плохая игра и общая озлобленность народа: как раз отменили выигрыши по облигациям госзайма, на которые люди всю войну подписывались".