Коррупция стала настолько естественной, что воспринимается как нормальное явление?

Хотя Россия не может похвастаться демократическими выборами или независимым правосудием, но один традиционный и реально действующий институт там имеется – коррупция. Она так основательно проникла в политическую, экономическую, юридическую и социальную системы, что перестала быть отклонением от нормы и стала самой нормой. Индекс коррупции, составленный Трансперенси Интернешнл, дает России 2.1 очка из десяти возможных, это худший показатель за последние восемь лет, соответствующий уровню Кении и Бангладеша. Простые россияне вполне осознают сложившийся порядок вещей, при этом три четверти российских граждан описывают уровень коррупции в стране как "высокий" или "очень высокий".
http://www.transparency.org/

Размеры коррупционного рынка оцениваются суммой, близкой к 300 миллиардам долларов, т. е. 20% российского ВВП. ИНДЕМ, исследовательский центр, занимающийся мониторингом и анализом коррупции, утверждает, что 80% всех российских бизнесов дают взятки. За восемь лет средняя бизнес-взятка выросла от 10.000$ до 130.000$ - суммы, достаточной для покупки небольшой квартиры в Москве.
Причина устойчивой коррупции вовсе не в том, что россияне генетически запрограммированы давать взятки, а в том, что государство все еще видит в гражданах собственных вассалов, а не хозяев. Функция российских правоохранителей – защищать интересы государства в лице их конкретных боссов от народа. Такая психология выработалась среди бывших (и не очень бывших) членов КГБ, которые приобрели огромную политическую и экономическую власть в стране с того момента, когда господин Путин принял дела. Высшие чины ФСБ описывают себя как новое дворянство – сословие, состоящее из людей, лично преданных монарху и пожалованных землей вместе с людьми для обслуги. Как выразился в присутствии Путина бывший Генпрокурор РФ, а сейчас – представитель Кремля на северном Кавказе: "Мы – люди государевы". Таким образом, они видят в перераспределении собственности из частных рук в их собственные не кражу, а собственное право.
http://www.economist.com/specialreports/displaystory.cfm?story_id=12628030