Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то
неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
и огромный этап - тысяч пять - на коленях сидел.

Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом,
да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.
Седовласый старик слишком долго возился с засовом -
и кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушел.

И измученный люд не издал ни единого стона,
лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Зде?