Выдающийся писатель Марк Твен был прав, когда назвал царя Александра Третьего кровожадным маньяком всея Руси?

когда дом охвачен пламенем, мы вполне разумно считаем, что обязанность того, кто первым явится на место пожара, - любой ценой его погасить, залив для этого дом водой, взорвав его динамитом или прибегнув к любому другому средству, которое помешало бы огню распространиться по всему городу. а ведь русский царь и есть охваченный пламенем дом посреди города с восемьюдесятью миллионами жителей. но вместо того чтобы стереть его с лица земли вместе со всем его гнездом и системой, партии, борющиеся за свободу, стремятся только слегка его остудить, сохранив в прежнем виде.
это кажется мне нелогичным, чтобы не сказать - идиотским. предположим, что этот каменносердый, кровожадный маньяк всея руси бесчинствовал бы в вашем доме, преследуя беспомощных женщин и детей - ваших родных детей, вашу жену, мать, сестер. как бы вы поступили, если бы у вас в руках было ружье? а ведь он действительно бесчинствует в вашем отчем доме - россии. и, сжимая в руках ружье, вы бездействуете, изыскивая способы "модифицировать" его.
неужели эти партии освобождения полагают, что им удастся выполнить задачу, за разрешение которой на протяжении истории брались миллионы раз - и всегда тщетно? что им удастся "модифицировать" деспотизм, избегнув при этом кровопролития? судя по всему, они считают, что удастся. мое привилегированное положение, позволяющее мне спокойно и безбоязненно писать эти кровожадные строки, было мне обеспечено реками крови, пролитой на многих полях сражений во многих странах, но среди всех моих прав и привилегий нет ни одного, даже самого жалкого, которое было бы добыто петициямп, просьбами, агитацией за реформы или какими-либо другими сходными методами.

теперь я понимаю, почему все люди испытывают к гремучей змее столь глубокую и непоколебимую вражду: потому лишь, что гремучая змея не обладает даром речи. монархия этим даром обладает, и до сих пор ей удается убеждать людей в том, что она чем-то отличается от гремучей змеи, что она чем-то полезна, и это "что-то" заслуживает сохранения и вообще, при надлежащей "модификации", оказывается хорошим, благородным, замечательным

Только в аду, — писал он С. М. Степняку-Кравчинскому, — можно найти подобие правительству вашего царя»