1.
"Да, они за всех, я должен совершить или погибнуть - думал он. Да, я пойду. . и потом вдруг. . Пистолетом или кинжалом? ! " "Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и собрался уже идти".."Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет"в общем, он так и не определился, но на всякий случай взял оба оружия.
2.
Толстой сознательно акцентирует внимание на видимой безучастности полководца в определяющие для России моменты. И в сцене перед Аустерлицким сражением, и во время военного совета в Филях, и даже на Бородинском поле он изображен дремлющим стариком. Он даже не прислушивался к тому, что предлагали другие военачальники. Но эта внешняя пассивность Кутузова является своеобразной формой его мудрой активности. Ведь Кутузов категорически заявил императору, что сражения под Аустерлицем давать нельзя, но с ним не согласились. Поэтому, когда австрийский генерал Вейротер зачитывал свою диспозицию, Кутузов откровенно спал, ибо понимал, что изменить что-либо уже невозможно. Но все- таки уже во время сражения, которое закончилось поражением армии союзников, старый генерал честно выполнил свой долг, отдавая ясные и целесообразные приказы. Когда во время построения войска подъехал Александр I, Кутузов, дав команду «смирно» , принял вид подначального и нерассуждающего человека, ибо он действительно был поставлен в такое положение. Не в состоянии препятствовать императорской воле, Кутузов тем не менее сумел с непостижимой смелостью выразить свое отношение к ней. На вопрос императора, почему он не начинает боя, Кутузов ответил, что поджидает, когда соберутся все колонны. Вызывающий ответ не понравился царю, который заметил, что они находятся не на Царицыном Лугу. «Поэтому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном Лугу» , – выговорил Кутузов ясно и отчетливо, вызвав ропот и переглядывания в придворной свите государя. Русский царь плохо понимал характер войны, и Кутузову это очень мешало.
3.
Разговор притих. — Мама! какое пирожное будет? — еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи. Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем. — Казак, — проговорила она с угрозой. Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку. — Вот я тебя! — сказала графиня. — Мама! что пирожное будет? — закричала Наташа уже смело и капризно-весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо. Соня и толстый Петя прятались от смеха. — Вот и спросила, — прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула. — Мороженое, только тебе не дадут, — сказала Марья Дмитриевна. Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны. — Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю. — Морковное. — Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? — почти кричала она. — Я хочу знать! Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной. Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное.