Почему римские папы и католическая церковь были главными организаторами крестовых походов?

Проблема происхождения крестовых походов принадлежит к числу весьма важных проблем истории XI—XII в. Не все стороны ее разработаны достаточно равномерно. Одним из наименее изученных продолжает оставаться вопрос о роли папства в организации крестоносного движения в конце XI в. , в частности, о том, в какой связи находилась подготовка римской курией Первого крестового похода (1096—1099 гг. ) с политикой папства в отношении Византии. Некоторые историки полагают, будто главным и исключительным стимулом византийской политики Урбана II накануне Первого крестового похода являлось благочестивое стремление папы к воссоединению православной церкви с католической. Таково, например, мнение американского профессора А. Крея, который (повторяя, в сущности, старый взгляд В. Нордена) считает даже, что крестовый поход 1096—1099 гг. с точки зрения интересов папства потерпел неудачу, поскольку эта религиозная цель не была достигнута.
Другие ученые утверждают, что, провозглашая крестовый поход, Урбан II стремился будто бы оказать помощь Византии против сельджуков и спасти Константинопольскую империю от «восточных варваров» . Эту точку зрения в последнее время с особой настойчивостью отстаивает американский историк П. Харанис.
М. А. Заборов счтитает, что важнейшим источником для изучения вопроса о предыстории папских планов крестового похода и их связи с антивизантийской политикой римской курии является переписка Григория VII. Данные этой переписки, относящиеся к 1073—1075 гг. , показывают, что папа стремился воспользоваться затруднительным положением Византии после разгрома ее сил турками-сельджуками при Манцикерте для того, чтобы целиком подчинить влиянию Рима греческую империю, казавшуюся ему легкой добычей. 19
Возвышение Папства.

В последней трети XI в. нити европейской политики все больше стягивались в римскую курию. Со времени понтификата Григория VII (1073–1085) папство, стремясь упрочить положение, достигнутое главным образом в результате успехов клюнийского движения, все настойчивее изъявляет поэтому притязания на главенство не только в христианской церкви, но и над светскими государями. Григорий VII в своем знаменитом "Диктате папы" открыто заявил: римский престол вправе распоряжаться коронами, назначать и смещать епископов, герцогов, королей, императоров; всякая власть действительна лишь постольку, поскольку она исходит от главы церкви, вице-доминуса, представителя Всевышнего на земле. Григорий VII выработал план полного подчинения всех христианских государств римской курии. Были приняты и практические меры к тому, чтобы реализовать эту теократическую (от греческого слова, означающего "боговластие") программу — программу создания общеевропейской, или, по тогдашней терминологии, универсальной, т. е. всемирной, монархии во главе с папством и принудить всех христианских королей к ленной присяге апостольскому престолу. Эта политика, однако, встретила отпор многих государей, в особенности германских императоров, борьба с которыми, протекая с переменным для Рима успехом, продолжалась и при преемниках Григория VII.20